Стивен Кинг - Жребий Салема

На лицах Бена и Мэтта не дрогнул ни один мускул.

– Ладно, счастливо оставаться! – Констебль подтянул брюки и направился к машине, но по дороге оглянулся. – Вы точно ничего от меня не скрываете?

– Паркинс, тут нечего скрывать. Он умер, – ответил Мэтт.

Несколько мгновений светлые глаза Паркинса Гиллеспи проницательно разглядывали их из-под сдвинутых бровей, потом он вздохнул:

– Пожалуй! Но все это очень странно. Сначала собака, потом один мальчонка Гликов, затем другой, а теперь еще и Майк! Да для нашего захолустья этих событий хватит на целый год! Моя бабка говорила, что Бог любит троицу, а тут сразу четыре трупа.

Он забрался в машину, завел двигатель и, посигналив на прощание, скрылся за холмом.

Мэтт с облегчением выдохнул.

– Вот и все.

– Да, – согласился Бен. – Я совершенно разбит. А вы?

– Я тоже, но какой-то чумной. Слышали такое словечко у молодежи?

– Слышал.

– Еще они говорят «прибалдевший». Это когда в нормальном состоянии чувствуешь себя не в себе. – Он провел рукой по лицу. – Господи, вы наверняка считаете меня сумасшедшим! Все это здорово смахивает на полный бред, верно?

– И да и нет, – отозвался Бен и положил ему руку на плечо. – Знаете, а Гиллеспи прав: тут что-то не так. И мне все больше кажется, что это связано с Марстен-Хаусом. Кроме меня, в городе появились только его новые обитатели. А про себя я знаю, что к последним событиям никак не причастен. Наше посещение этого дома вечером остается в силе? Визит вежливости?

– Если хотите.

– Хочу. А сейчас вам надо немного поспать. Я договорюсь со Сьюзен, и вечером мы за вами заедем.

– Хорошо. – Мэтт помолчал. – С тех пор как вы упомянули вскрытие, мне не дает покоя один вопрос.

– Какой?

– Смех, который я слышал – или мне показалось, что слышал, – был детским. Жутким и бессердечным, но все равно детским. Применительно к истории с Майком, вам не кажется, что это мог быть Дэнни Глик?

– Конечно, кажется!

– Вы знаете, в чем заключается процедура бальзамирования?

– Не особенно. Кровь из трупа откачивается и заменяется особой жидкостью. Раньше использовали формальдегид, но сейчас наверняка есть что-то современное. И из трупа извлекают все внутренности.

– Интересно, с Дэнни тоже все это проделали? – спросил Мэтт, не сводя глаз с Бена.

– А вы хорошо знаете Карла Формана? Можете у него спросить по-дружески?

– Думаю, да.

– Спросите обязательно!

– Хорошо.

Они понимающе переглянулись. Во взгляде Мэтта читалась неловкость рационального человека, вынужденного произносить абсурдные вещи, а во взгляде Бена – неясный испуг перед темными силами.

Ева гладила белье и смотрела по телевизору шоу «Назови пароль и получи деньги». Джекпот вырос до сорока пяти долларов, и ведущий вытаскивал из большого стеклянного барабана очередной телефонный номер, обладатель которого мог выиграть, если смотрел передачу и слышал названный ведущим пароль.

– Я уже в курсе, – сказала она, услышав, как Бен открыл холодильник и достал кока-колу. – Просто ужасно! Бедный Майк!

– И не говорите! – Он пошарил в нагрудном кармане и выудил из него цепочку с крестиком.

– А известно…

– Пока нет, – ответил Бен. – Миссис Миллер, я очень устал, и мне надо немного поспать.

– Конечно, конечно! Днем наверху очень жарко, даже осенью, как сейчас. Если хотите, можете прилечь в комнате внизу – простыни там чистые.

– Нет, спасибо, я уже привык к своему жилищу.

– Да, привычка много значит, – согласилась она. – А зачем мистеру Берку понадобилось распятие Ральфа?

Бен, уже поднимавшийся по лестнице, даже растерялся от неожиданного вопроса.

– Наверное, он думал, что Майк Райерсон католик.

Ева принялась за новую рубашку.

– Жаль, что он не знает таких простых вещей, тем более что Майк у него учился! У него в семье все были лютеранами!

Бен не знал, что на это сказать. Добравшись до своей комнаты, он разделся и, рухнув на кровать, сразу провалился в сон – глубокий и без сновидений.

Проснулся он в четверть пятого, весь мокрый от пота, но голова была свежей. Недавние события в доме Мэтта теперь казались далекими и расплывчатыми, а страхи Берка – надуманными. Оставалось только убедить в этом вечером самого учителя.

Он решил позвонить Сьюзен из кафетерия Спенсера и встретиться с ней там. Они могли бы погулять по парку, и он расскажет ей все от начала до конца.

По дороге к Мэтту она бы сказала, что думает по этому поводу, а потом, выслушав учителя, составила бы окончательное мнение. И потом они направятся в Марстен-Хаус. При этой мысли у Бена похолодело под ложечкой.

Он так глубоко задумался, что не заметил, как из его машины вылезла высокая фигура. В первое мгновение он настолько опешил, что не мог пошевелиться, и ему показалось, что это было какое-то ожившее пугало. В косых лучах солнца очертания фигуры казались особенно резкими: старая фетровая шляпа надвинута на глаза; темные очки; старинное пальто с поднятым воротником; на руках – зеленые резиновые рабочие перчатки.

– Да кто… – только и успел выговорить Бен. Фигура, громко и прерывисто дыша, бросилась к нему, сжав кулаки. До Бена донесся знакомый с детства запах нафталина.

– Сукин сын! Ты увел мою девушку! – хрипло произнес Флойд Тиббитс. – Я убью тебя!

И пока Бен пытался сообразить, что происходит, Флойд Тиббитс набросился на него.

Сьюзен вернулась из Портленда домой в четвертом часу и привезла три больших пакета из универмага. Ей удалось продать две картины, и, выручив больше восьмидесяти долларов, она решила себя побаловать двумя юбками и шерстяной кофточкой на пуговках.

– Сьюзи! – окликнула мать. – Это ты?

– Да. Я купила…

– Иди сюда, Сьюзен. Нам надо поговорить.

Она сразу поняла, в чем дело: таким тоном мать разговаривала с ней в выпускном классе, когда они ссорились по поводу длины юбки и ухажеров.

Она поставила пакеты и вошла в гостиную. В последнее время мать проявляла все больше недовольства по поводу их отношений с Беном Миерсом, и Сьюзен не сомневалась, что она решила высказать ей все, что накипело.

Мать сидела в кресле-качалке у окна и вязала. Телевизор был выключен. Сочетание того и другого не предвещало ничего хорошего.

– Ты, наверное, не в курсе последних событий, – сказала миссис Нортон. Хотя она раздраженно стучала спицами, ряды будущего теплого темно-зеленого шарфа выходили ровными и аккуратными. – Ты утром уехала очень рано.

– Последних?

– Вчера ночью в доме Мэтью Берка умер Майк Райерсон. И кто, ты думаешь, оказался в этот момент рядом? Не кто иной, как твой друг – писатель мистер Бен Миерс!