Леколь - Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

Тут я поняла, что дело принимает нешуточный оборот и призналась:

– Наверное, это прозвучит странно. Я увидела это во сне.

– Во сне? – переспросила Синтия.

– Да. Мне приснилась Эмма, но тогда я ещё не знала, кто она такая… Вы мне не верите?

– Я? Я думаю, во снах можно увидеть правду, – ответила Синтия. – Просто расскажи всё, что знаешь. Кто ещё был в этом сне?

– Там ещё был какой-то человек. Я не знаю, кто он, он постоянно держался в темноте, так, что его не разглядишь. Он повёл Эмму через лес…

–Она его знала? Они договаривались о встрече?

– Нет, она увидела его и… Что-то произошло, что она бросила чемодан, свернула с пути и пошла за ним. Она совсем-совсем не боялась, и шла вперёд.

– А потом?

–А потом тот человек… Не знаю как, но он исчез. Его нигде не было…

Я запнулась, вспомнив тот, самый ужасный момент в моём сне. Мне очень не хотелось переживать это ещё раз.

– Ну, говори, – поторопила меня Синтия. По мере того, как мой рассказ близился к кульминации, её лицо всё больше мрачнело.

– На девушку набросилось что-то… – выдавила из себя я, – это было не похоже на человека.

– А на что это было похоже?

Я впервые задумалась над этим:

– На какое-то животное, наверное… Она даже закричать не успела. Оно… перегрызло ей горло.

– Всё? – спросила Синтия.

– Да, – ответила я, – на этом я проснулась.

– Ясно… – проговорила она, подперев рукой подбородок. Она на некоторое время глубоко над чем-то задумалась, сведя брови вместе, а потом вдруг спросила:

–Какого цвета были глаза у того человека в твоём сне?

– Это важно? – удивилась я.

– Да.

Сосредоточившись, я вспомнила его глаза, в которых отражался свет луны…

– Синие. Его глаза были синие, как небо, – сказала я.

Синтия вздохнула. Я с удивлением посмотрела на неё: это был вздох… с облегчением? И её лицо будто бы просветлело?

Вдруг она протянула ко мне руку и взялась за серебристую половинку монетки, висевшую у меня на шее.

– Красивая штучка, – произнесла Синтия, вертя медальон на пальцах. – У меня тоже такой есть. А знаешь, для чего они?

– Нет, – ответила я. – Не знаю.

– Серебряная монетка защищает от злых сил…

Я не поняла, что это значит, но ничего не успела сказать, потому что раздался громкий и настойчивый звонок дверь.

Синтия тут же вскочила и побежала вниз. Я же, глянув в окно, увидела во дворе нетерпеливо переступающую с ноги на ногу фигуру, укрытую чёрным плащом. Фигура оказалась мне знакомой, поэтому я вышла из комнаты, осторожно прокралась к лестнице на первый этаж и, укрывшись там за углом, стала ждать.

Бронислав Патиенс довольно бесцеремонно ворвался в дом. С ним, уцепившиеся за полы его плаща, внутрь ворвались капли дождя, и пронизывающий холодный ветер. Хлопнув дверью, он оставил их на улице, а сам, сбросив с мокрой головы капюшон, остановился на пороге. Тут произошло нечто странное.

Бронислав на мгновение замер, словно статуя, глядя на Синтию Вэн. Синтия тоже замерла, глядя на него, и в воздухе что-то со скрежетом вспыхнуло, так бывает тогда, когда берёшь в руки наэлектризованный предмет. Это длилось всего лишь секунду.

– Где она?! – без предисловий спросил дядя.

– Наверху, – ответила Синтия. – Она ещё не проснулась.

– Разбудим, – уверенно сказал дядя Бронислав, решительно двинувшись к лестнице. Испугавшись этого движения, я задвинулась подальше за угол. Больше я не могла видеть их, зато слышала всё так же хорошо.

– Нет, стой! – воскликнула вдруг Синтия.

Дядя остановился.

– И что же она сказала? – спросил он.

Синтия, понизив голос до шёпота, пересказала дяде всё, что услышала от меня.

– Питибл… – прошептал, нет, почти прошипел дядя.

Вдруг в дверь снова позвонили. Ему немедленно открыли.

– Мы привели собак, как вы просили…

Я поняла, что это был полицейский.

– И? – нетерпеливо спросила Синтия.

– Вы были правы, мы нашли их. Мы нашли лисьи следы.

– Ну, я же говорил, – устало бросил дядя Бронислав.

– У нас нет к вам вопросов, господин Патиенс, – сказал полицейский, и дверь за ним закрылась.

Синтия облегчённо выдохнула.

– Иди, разбуди её, – сказал ей дядя Бронислав, – я подожду здесь.

Синтия тут же пошла выполнять поручение. Она поднялась по лестнице и обнаружила меня, спрятавшуюся за углом. Она встревоженно обернулась, схватила меня за руку и увела в комнату.

– Одевайся быстрее, – сказала Синтия, закрыв дверь, и добавила: – А подслушивать – нехорошо.

– Извините!

Женщина вздохнула и протянула мне мою куртку.

– О, ты живая! – полушутливо поприветствовал меня Гарт Вэн, когда я спускалась вниз по лестнице. Я удивилась, что он тоже здесь: привыкла, что он всегда на работе.

– Ты не ранена? Помощь не нужна? – уже серьёзно спросил он, когда я оказалась на первом этаже.

– Да вроде порядок, – пробормотала я, на всякий случай осматривая себя сверху вниз на предмет повреждений.

– Я не только зубы лечить умею, – уверил Гарт.

– Со мной всё хорошо, спасибо, – ответила я и, решив поддержать его шутливый тон, добавила: – И зубы у меня не болят!

– У Патиенсов всегда крепкие зубы, – улыбнулся Гарт и исподтишка посмотрел на дядю. Это был первый раз, когда мужчины посмотрели друг на друга, хотя находились в одной комнате уже довольно долго. Бронислав не оценил эту фразу, чем бы она ни была, и немножко закатил глаза в ответ.

– У полиции нет больше необходимости допрашивать тебя, – сообщил дядя, обращаясь ко мне, – они разобрались. Если тебе не нужно ещё отдохнуть, мы можем идти домой.

Его тон был почти ласковым, однако я видела по его лицу, что мне НЕ нужно больше отдыхать и что мы-таки пойдём домой сию секунду.

– Да, эм… пока, – я помахала рукой в сторону Синтии и Гарта.

– Там такой дождь, – обеспокоилась Синтия, – Ева не может идти без зонта.

– Я дам им самый лучший зонт, что у нас есть, – пообещал Гарт, залезая в шкаф в прихожей.

Мне в руки дали какой-то полуживой чёрный зонт. Синтия кинула нам вслед сухое «пока», и мы с дядей оказались на улице. Холодными иголками кололи лицо капли дождя, ветер бросал их из стороны в сторону, под ногами вместо земли было сплошь какое-то вязкое месиво. Дядя Бронислав быстро шёл впереди меня. Мне понадобилось немало сил, чтобы добраться до замка.

Когда мы, наконец, дошли, я поспешила добраться до тепла как можно скорее. Я почти бегом поднималась по лестнице в свою комнату. Но этого запала надолго не хватило, и я остановилась на полпути. Оттуда, где я остановилась, было хорошо видно столовую внизу. Я увидела, как вошёл дядя Бронислав. Он сбросил с себя плащ, швырнул его на один из стульев, сам так же тяжело упал на соседний стул и крикнул Хьюго, чтобы тот принёс вина.