Ром Райантс - Лестер-Триксель: Энергия внутри

– Рада поприветствовать Вас, уважаемые студенты! – начала она привычно громким голосом. – Сегодня, наверное, Ваш самый главный и самый важный день за все прошедшие четыре года обучения в нашем великом Университете Магических Наук Британии. Я очень надеюсь, что все ожидания оправдаются и каждый из Вас получит ровно то количество баллов, которое бы хотел. Но, как я часто говорю, всё выйдет несколько иначе. Вы получите то, что ЗАСЛУЖИЛИ. А это означает, что каждый балл, присуждённый Вам – это результат долгой и упорной учебы. И абсолютно каждый из всех этих баллов соответствует тому, насколько Вы были усидчивы, трудолюбивы, старательны и пытливы в столь нелёгком деле, как постижение таинств магического мира. Но не буду Вас томить излишним ожиданием. Начнем!

Она развернула этот на первый взгляд длинный список, который, как оказалось, уместился всего лишь на одной странице.

– «Си́вурд – девяносто четыре балла!» Поздравляю! – после этих слов по залу пробежались лёгкие аплодисменты и тот самый студент по фамилии Си́вурд, сидевший где-то посередине аудитории, произнес тихое «УРА, я знал». Друзья шепотом поздравили его.

– «Го́сслер – восемьдесят семь баллов, Гви́ден – восемьдесят баллов, Ка́рфойл – семьдесят два балла» – продолжала перечислять Смартблюм не отвлекаясь от списка.

Но Чарли с Белль все это было слушать хоть и интересно, но неважно. Конечно же они оба радовались за сокурсников, чьи баллы перевалили за восемьдесят и даже за девяносто, но всё же всякий раз, стоило им лишь услышать, что кто-то набрал менее восьмидесяти, то тут же у обоих в голове проскальзывала мысль о том, что им хотя бы будет не так стыдно и гадко на душе, если сами они не получат необходимое количество. Во всяком случае будет возможность сказать, что не всё так уж и плохо.

– «Севиндж – восемьдесят восемь баллов!» Поздравляю, Кларк! – сказала профессор, переведя взгляд с фолианта на Кларка.

Тот сидел с таким видом, будто меньше ему дать и не могли вовсе. За все – то его «огромные» познания в области магии. Даже создавалось впечатление, словно, по его личному мнению, оценки были несколько занижены. Друзья хотели было его поздравить и приобнять, но Кларк взглянул на них своим гневным и полным недовольства взглядом и те утихли.

– Надеюсь, мы тобой наберем хотя бы не меньше этого зазнайки, – прошептала Белль.

– Тише, сейчас должны быть мы.

– «Лестер – восемьдесят девять баллов! Триксель – девяносто восемь баллов!» Мои поздравления нашей прославленной фигуристке Аннабелль Триксель! Это лучший результат из всего выпуска этого года! – мисс Смартблюм произнесла эти слова очень громко, еще и дополнительно повышая голос, хотя казалось, что выше уже было просто некуда. Она свернула список и захлопала в ладоши. Аудитория, подхватив этот порыв, устроила овации в честь Белль.

Чарли взглянул на подругу, ожидая увидеть её подпрыгивающей от счастья, но Белль просто сидела в шоке и огромными глазами смотрела на профессора. Она никак не могла поверить своему успеху. Ведь трудно было поверить в то, что самую высокую оценку получит ни кто-то иной, а она. Именно та, которая пропускала занятия ради фигурного катания. Именно та, которую за эти пропуски постоянно журили преподаватели. И именно та, которая чаще всех допускала мысль, что ей вовсе не удастся перешагнуть минимальный порог.

– Эм, Белль? – тихонечко прошептал Чарли в надежде разбудить подругу.

– Ты в это веришь?! – ответила она со все еще разинутыми глазами, но её оторопевший взгляд уже смотрел прямиком в глаза друга.

– Да, верю! Поздравляю! Ты – лучшая! Я всегда это знал! – сказал Чарли, преисполненный гордости.

– А ты понимаешь, что это значит?!

– Эм, и что же? – голос подруги стал слегка настораживать Чарли.

– Это же значит, что мы это сделали! – на лице Белль вновь засверкала её столь дивная улыбка. Чарли со всей силы обнял подругу и в такой позе они просидели около минуты. Потом Белль отвернулась к другим студентам и каждый из рядом сидящих норовил ее поздравить: кто-то похлопал по плечу, другие тянулись в надежде приобнять в меру своих возможностей. И только Се́виндж с кучкой приспешников сидел в раздумьях о том, что, возможно, их с Три́ксель фамилии перепутали. Это он должен был быть лучшим выпускником. По его личным, внутренним убеждениям. Всех прервала Смартблюм.

– Ну ладно, хватит. Все мы конечно же безумно рады за мисс Триксель, но давайте подходить к концу! Итак, я всех Вас искренне поздравляю с окончанием учёбы. Теперь остался лишь выпускной бал и всё – Вы дипломированные специалисты. Каждый в своей области! Удачи и до встречи на выпускном! – закончив, она указала рукой на дверь давая понять, что пора очистить аудиторию.

Выйдя из класса все с ещё большим шумом продолжали обсуждать результаты и, конечно же, каждый, в чьём поле зрения стоило оказаться Белль, не мог пройти мимо, не сказав ей слов поздравлений и восхищения её талантами. Белль вновь поволокла Чарли в «Еловые иглы» в надежде, что хотя бы там им удастся всё обсудить в тишине.

– Я все еще не могу в это поверить! У меня просто нет слов! – первой заговорила она по дороге, слегка размахивая руками.

– Ты же сама убеждала меня в том, что у тебя все получится. Кто ещё менее часа назад пытался буквально пропитать меня своим оптимизмом?

– Я, но… Я, конечно, пыталась показать свою уверенность, но внутри-то я не знала, что и думать. Даже готовилась к самому худшему. Кстати, я же совсем забыла тебя поздравить! Восемьдесят девять баллов – это прекрасный результат. На балл больше выскочки Кларки! Мы все-таки это сделали! Мы набрали все баллы для поступления!

– Теперь осталось лишь получить дипломы, отлично отпраздновать выпускной, набраться сил за август и в сентябре уже идти подавать документы.

В «Еловых иглах» как всегда витал лёгкий, непринуждённый аромат хвои. То ли это было из-за дерева, из которого и было построено здание кафе, то ли из-за пристрастия официантов к хвойным освежителям. Вдоль стен располагались видавшие виды квадратные столики из красного дерева, рядом с которыми стояли наиудобнейшие мягкие диванчики багрово-кровавого цвета. Друзья выбрали тот из столов, который расположился в самом дальнем от входа углу. Но едва они успели усесться, как тотчас же в кафе ввалилась целая толпа – то были их друзья с потока, прервавшие привычную для здешнего места тишину своим громким, хоровым распеванием гимна кафедры. Вернее, это было не совсем гимном, а скорее лишь четверостишием, повторявшимся ровно четыре раза подряд. Или столько раз, сколько будет угодно поющим. Звучал он так: