Натали С. Паркер - Вампиры не стареют: сказки со свежим привкусом

– Ну, что скажешь, Лукас? – спрашивает Сайлас. – Мы могли бы попировать, а потом мы с тобой уединились бы где-нибудь. – Его рука обхватывает меня за талию. – Тебе никогда больше не придется быть одному.

Это всё, чего я хочу. Потому что я не могу вернуться в тот дом, к благостным церковным блюдам, пустым комнатам, расставленным бутылькам с лекарствами и всему, что на следующей неделе придет требовать окружной инспектор.

– Я не хочу быть один, – шепчу.

– И не будешь, – отвечает Сайлас.

А потом включается музыкальный автомат, играет скрипка, и мужчина поет:

«Но под маскою ангела прятался демон жестокий…»

– Возьми то, что принадлежит тебе, Лукас, – говорит он. – И стань одним из нас.

Я делаю шаг вперед.

– Нет! – Между нами вдруг оказывается Дрю. Он замахивается своей бейсбольной битой на Сайласа – так быстро, что я едва успеваю проследить за его движением. Обрушившись на висок Сайласа, бита с треском разлетается на щепки. Сайлас падает.

– Беги! – кричит Дрю, и я делаю два поспешных шага к двери, пока мой мозг пытается понять, что происходит.

Джаспер бросается на Дрю, но рыжий уже готов – он выставляет вперед обломок бейсбольной биты, попадая прямо в грудь Джаспера. Джаспер рассыпается в пепел без единого звука.

– Беги, идиот! – снова кричит Дрю, в то время как Уиллис запрыгивает ему на спину и впивается страшными клыками в шею. Дрю вопит, кровь из его горла льется рекой, красной, как его волосы.

Навея вскакивает на ноги. Что бы ни держало ее обездвиженной на стойке, страх или какое-то заклинание, это «что-то» словно разрушилось, когда Джаспер превратился в пыль. Она хватает меня за руку и тащит к двери. Я, спотыкаясь, следую за ней, не в силах оторвать взгляда от Уиллиса, раздирающего горло Дрю. Дрю падает, его глаза закатываются, голова отваливается, словно у сломанной куклы.

Я кричу. Уиллис поворачивается ко мне – его лицо больше не похоже на лицо прекрасного сумасшедшего парня, это лицо монстра. Он делает шаг к нам, пока Навея отпирает дверь, мы перескакиваем через порог и выбегаем на парковку. Прежде чем он успевает последовать за нами, его останавливает чья-то рука.

Это Сайлас. Он потерял шляпу, его волосы слиплись от крови, но лицо его цело. Какой бы вред ни причинила бита, всё уже зажило. Он смотрит на меня, в глазах у него всё тот же водоворот масляной радуги, который я уже видел прежде.

Он что-то говорит Уиллису, тот закидывает голову назад и рычит – от этого звука трясется вся закусочная и дрожат стекла автомобиля у меня за спиной. Но он не идет за нами. Как и Сайлас. Он только наблюдает.

Я задеваю бампер своей машины. Моргаю. Не помню, как пересек парковку. Навея всхлипывает и кричит, чтобы я дал ей ключи. Я слышу песню, играющую на музыкальном автомате, дребезжащее завывание скрипки, просачивающееся сквозь дверь закусочной.

И я понимаю, что не хочу уезжать. Уехать – значит покинуть Сайласа. Если я сейчас уеду, знаю, что никогда его больше не увижу.

– Навея, – шепчу я, но она не слышит меня из-за собственного плача. Я повторяю громче: – Навея!

– Что?! – кричит она в ответ, задыхающаяся и напуганная.

– Я остаюсь, – поворачиваюсь, позволяя ей увидеть меня. Мое признание. Мое желание.

– Я остаюсь, – повторяю. – Но ты можешь ехать.

Я бросаю ей свои ключи. Она тянется за ними, но не успевает поймать, и они со звоном падают на землю. Рыдая, она лихорадочно ищет их у себя под ногами и, найдя, дергает дверь машины и садится на водительское сиденье. Я слышу, как она блокирует двери, потом запускает двигатель, и машина срывается с места, вылетая с парковки, – я едва успеваю отскочить в сторону.

Как только она уезжает, я переосмысливаю происходящее.

Но я здесь, а Сайлас там, по другую сторону стекла.

И я знаю, что должен сделать.

Он ждет, когда я подойду к нему.

Дрожащими руками открываю дверь. Тело Дрю всё так же лежит на полу у моих ног, а Уиллис воет, словно зверь, не сводя с меня взгляда. Но я твердым шагом подхожу к Сайласу, помня о том, что он мне сказал.

– Я хочу, чтобы вы ушли, – произношу почти шепотом. Даже для моих собственных ушей это звучит слишком жалко, так что я откашливаюсь и делаю вторую попытку. – Хочу, чтобы ты и твои парни ушли.

Сайлас наклоняет голову. Музыкальный автомат проигрывает следующий куплет. У меня разрывается сердце.

– Ты хочешь сказать, что нам здесь больше не рады?

Я киваю, хотя мне больно от этого.

– Хорошо.

Он наклоняется, чтобы поднять шляпу. Медленно надевает ее на голову.

– Всё, что тебе нужно было сделать, сказать мне это, Лукас. – Он делает жест Уиллису, который нагибается и с нечеловеческой силой взволакивает тело Дрю себе на плечи. Сайлас открывает и придерживает дверь, пропуская Уиллиса. Сайлас поворачивается, чтобы пойти за ним, но оглядывается напоследок.

– Но ты должен мне за Джаспера, – произносит он, и его голос так холоден, как никогда прежде. – И однажды я приду забрать свой долг.

Я смотрю, как они уходят. Пока они не исчезают в темноте, пока ко мне не приходит уверенность, что на парковке абсолютно никого нет, даже енотов. А потом я падаю.

Следующим утром Лэндри находит меня на полу и читает мне лекцию о вреде алкоголя и злоупотребления им. Но мы оба знаем, что я не пью, так что она готовит мне стопку оладушек и наливает большую кружку кофе. К полудню приезжают рабочие, чтобы вывезти старый музыкальный автомат, и с этого момента мы ни разу не заговариваем о нем. Навея больше не появляется в закусочной, и несколько недель спустя Лэндри сообщает мне, что Навея переехала, поступив в какой-то четырехгодичный колледж. Тела Джейсона и близнецов Тод выносит на берег реки через месяц, они обескровлены. Какое-то время ходят слухи о каких-то странных наркотиках, которые как будто появились на рынке, и эта история даже становится главной темой одного прайм-таймового детективного шоу: связь со смертями семьи Финли выглядит слишком странной, чтобы ее игнорировать. Конспирологические подкасты слетают с катушек. Они называют происшествие «Убийством в Кровавой реке», и на какое-то время это становится сенсацией, но люди не имеют ни малейшего понятия, что случилось. На самом деле.

Я порой напеваю мелодию, особенно когда повторяю материал к выпускным экзаменам или готовлю дом к продаже, но никогда не вкладываю в нее душу. Я решил наконец уехать из этого дерьмового города. Поеду в Даллас, или Денвер, или еще куда-нибудь. Попробую пробиться в жизни сам, посмотрю, что из этого получится.

Я задаюсь вопросом, придет ли Сайлас однажды забрать долг за смерть Джаспера, как он сказал. Я знаю – чтобы выяснить это, мне нужно всего лишь спеть для него песню и вложиться в нее. Но я не буду этого делать. Не сейчас. Я пока не готов. И пока я жду, я буду мечтать о прекрасном черноволосом парне в ковбойской шляпе с цветным водоворотом в глазах.