Александра Кармазина - Горькая потеря

– Что… что…

– Тшш, – мягко прервал ее вампир. – Все. Уже все позади. Тебе не будет больно… – и, осторожно придерживая ее запрокидывающуюся назад голову, опустился на колено, чтобы позволить обмякшему телу осесть на бордовый ковер.

– Как же я тебя ненавижу, – прошептал Охотник, тоже сползая по стене на пол.

– Мерзкое чувство, правда? – Рамис поднял на него полнящийся кровью взгляд.

– Ненависть?

– Ты так ничего и не понял, – вампир выглядел расстроенным, когда поправлял разметавшиеся по ковру пряди окрашенных в красновато–каштановый цвет волос своей жертвы. Закрыв ее остекленевшие глаза, Рамис выпрямился.

– Что ты пытаешься донести до меня все эти годы? – собеседник стянул с головы широкий капюшон толстовки. На лице Райса, а это был именно он, отразилось такое отчаяние и… глупость, что хладному стало смешно.

– Ты сказал ненависть? – спросил Рамис. – Ненависть – хорошее чувство, оно помогает удержаться в здравом уме. Ты хочешь знать, ненавижу ли я тебя? Это не так. Ненавидят людей, а ты не человек, ты – Охотник.

– Теперь нет…

– И не был никогда человеком, – усмехнулся вампир. – Орден вытравил из тебя все, что хоть отдаленно делало тебя похожим на них, – указал на мертвую девушку.

– Думаешь, я не чувствую этого?

– Ты не чувствуешь другого, – в мгновение ока хладный оказался совсем близко и навис над Охотником точно скала. – И я буду рядом, пока ты не поймешь это, не ощутишь всеми фибрами души.

– Что?! – вскочил Райс, толкая вампира в грудь. – Что я должен почувствовать? Скажи! Скажи…

– Беспомощность, – ответил Рамис. – Вот когда я увижу это чувство в твоих глазах, я прощу то, что ты сделал… Охотник.

– Я просто выполнял долг! – заорал Райс. – Работу, которую от меня требовали. Был приказ и я подчинялся.

– Утешай себя этим, – прошипел ему в лицо хладный, щелкнув клыками в дюйме от кончика носа собеседника, что заставило Охотника вздрогнуть, но не отшатнуться.

– Это не честно, – покачал головой Райс.

– А здесь я с тобой согласен, – улыбнулся вампир. – Зато как весело.

– Весело? – переспросил Охотник. – Это ты называешь весельем? – ткнул пальцем в тело у их ног.

– Да, если тебя это злит, – без зазрения совести осклабился вампир. – А тебя это зли–ит.

– Ты можешь убить всех в этом городе, Рамис, – уже спокойнее ответил ему собеседник. – Можешь, стереть с лица Земли целые народы, но это не вернет…

– Даже имени не произноси, – схватил его за шиворот Рамис. Голос его налился металлом, утратив прежнюю снисходительность и покровительственную иронию.

– Мне тяжело не меньше, чем тебе, – огрызнулся Охотник. – Это решение было самым тяжелым в моей жизни.

– Неужели? – прищурился вампир, а затем с такой силой швырнул его о стену, что на окрашенной в темно–бордовый цвет перегородке осталась вмятина. Не позволив Райсу подняться, хладный стиснул его плечо.

Охотник взвыл о боли, когда сильные пальцы железными тисками вонзились в него. Он вцепился ему в запястье, силясь отстранить. Это было не так легко, учитывая нечеловеческую силу Рамиса, который в эти моменты упивался своей властью над ним. Он понимал, что при желании может легко покалечить Охотника, что еще больше распаляло жестокость вампира. Лишь только когда хрустнули кости, он отпустил Райса.

Тяжело дыша, тот откинулся назад, упираясь спиной в стену. Усмехнувшись, Рамис сделал шаг назад, наблюдая, как наполняются гневом потемневшие от боли глаза его визави. Охотник… именно так звал его вампир мысленно. Человек без имени, к которому не стоит питать никаких чувств. Разве что презрение и чуть–чуть ненависти… Самую малость, поскольку хрупкая человеческая душонка не выдержит, если обрушить на нее все. Нет, Рамис не думал о жалости или сострадании. Он не хотел, чтобы Охотник отправился к праотцам раньше, чем ему наскучит играться с его жизнью.

– Больно тебе? – с каким–то садистским наслаждением поинтересовался хладный.

– А ты как думаешь? – пропыхтел тот в ответ, вытирая сочащуюся из носа кровь.

– Не бойся, – фыркнул Рамис. – Моя кровь вылечит тебя. Пару дней и все пройдет.

– Вот спасибо, – театрально поблагодарил Райс, пытаясь подняться на ноги.

Не сдержавшись, вампир слегка толкнул его, вынудив снова рухнуть на пол. Слишком хрупкий, чтобы быть ему достойным соперником. Отчасти, именно поэтому он стал делиться с ним кровью. Какой интерес затевать драку, если знаешь, что победишь в ней. Рамису нравился сам процесс противостояния, но и результат занимал не последнее место – вот поэтому возня на уровне человеческих возможностей скоро наскучила ему. Победа сладкая лишь в том случае, если противник достойный.

– Советую тебе подготовиться, – наклонился к нему хладный. – В этот раз я не уйду так скоро.

– Предупрежден – вооружен, – в тон ему ответил Охотник.

Уже на пороге Рамис обернулся. Окинув взглядом поверженного врага, он усмехнулся, склоняя голову к плечу.

– Как долго ты сможешь удерживать на расстоянии от меня свою девочку? – спросил он. – А что еще важнее – от себя.

– Это не меня ей нужно бояться, – возразил Охотник.

– Ты не сказал ей? – вот эта догадка стала для Рамиса открытием, что мгновенно добавило хорошего настроения.

– Ей не нужно знать о том, что рядом с нами обитают такие твари, как ты, Рамис, – Райс все же сумел подняться на ноги и теперь привалился плечом к стене, поддерживая под локоть левую руку. – Мой долг защищать людей от хладного народа и всех, кто живет во мраке. Мои ценности не изменились.

– Правда? – вампир вернулся в комнату, перед этим изнутри закрыв дверь на ключ. – И ты веришь в эту святую ложь? Так часто говоришь другим, что поверил в это сам? Когда–то для тебя важнейшим приоритетом был долг и охота, но теперь все иначе. Или я не прав?

Райс отвел взгляд, не желая отвечать. Как и все смертные, он предпочитал отмалчиваться, когда поднимались неприятные ему темы.

– Хочешь защитить ее от меня, да? – вкрадчиво проговорил вампир. – А кто же защитит ее от тебя, Охотник?

– Я никогда не причиню ей зла.

– А кто сказал, что я желаю зла Айре?

– Что–о? – не поверил своим ушам Райс.

– Вдруг у меня тоже изменились намерения? – гаденько захихикал хладный. – Ты не думал о том, что я способен на что–то большее, чем банальное убийство?

– Чтобы ты не задумал, Рамис, – указал на него кинжалом Охотник. – Какие бы планы не вынашивал, о чем бы не… Да не важно! Я не сдамся так просто, понятно? Хочешь войны? Будет тебе война.

Поведя плечами, вампир задумчиво улыбнулся. Характер остался – это хорошо. Именно ослиное упрямство спасло в свое время Охотника от бесславной смерти в объятиях какой–нибудь из многочисленных подруг Рамиса. Он умел выпутываться из очень сложных ситуаций, а хладному нравилось придумывать их для него. Со временем, когда в жизни не осталось иного смысла, присутствие Охотника даже радовало вампира. Бесконечно долгие десятки лет постепенно сливаются в серую ленту, которой Вечность завязывает глаза своим жителям. В какой–то момент, наступает ощущение полного безразличия ко всем и вся.