Александра Райтэр - Катерина

– Да, хорошо – я поддержала Идель и взяла её за руку. И тут меня сломила головная боль, точно так же, как во сне, только не так сильно, я упала и, схватившись за голову руками закричала, чувство паники охватило меня, сердце забилось в бешеном темпе, в голове всплывали обрывки сна. Я теряла равновесие, не понимала что происходит, головная боль словно разрывала меня изнутри, я кричала, но слух пропадал, ужасный раздирающий звон, писк, треск, заполонили мою голову. Я видела, как все столпились вокруг меня, я видела лицо отца, он что-то говорил, в глазах всё расплывается. Я уже смутно вижу, как Идель и Дэн сели рядом, они говорили что-то, но я ничего не слышала, в глазах темнело, я ни чего не ощущала, я… не… Мир как будто погас. Временами слух возвращался, и я слышала отдалённые голоса семьи.

– Держи её, – говорил отец. – Её надо привести в чувство!

– Нужно еще! – сказал Дэн.

– Я принесла. – сказала Идель.

– Дай один пакет. – сказал отец.

– Может, внутривенно? – спросила мачеха.

– Ее сердце может не выдержать, надо вливать.

После этой фразы я почувствовала, как по моему пищеводу потекла какая-то жидкость, после чего я увидела где-то далеко светлое пятно; оно медленно приближалось и чем ближе, тем больше оно становилось.

– Глаза восстанавливаются, – сказал серьёзным голосом отец. – Она приходит в себя, – слышала я его голос.

Головной боли больше не было. Свет становился ярче и постепенно насыщался красками. Я видела не просто белую пелену в глазах, теперь я наблюдала сильно смазанные силуэты, которые постепенно насыщались. И вот уже я вижу, что передо мной на кровати сидит отец.

– Папа? Что произошло? – спросила я слабым голосом, посмотрев на него, придя в сознание.

– Тебе стала плохо. Ты потеряла сознание. Мы отнесли тебя в твою комнату, и пытались привести в чувства.

– У меня уже было что-то подобное, – решилась сказать я.

– Было? – удивился отец. По его лицу было видно, что он что-то знает и что мои слова противоречат известным ему фактам. – Ладно, отдыхай милая, я зайду к тебе позже, поправляйся, – задумчиво сказал отец и вышел из комнаты. Как только дверь комнаты закрылась я повернулась на бок, посмотрела в окно и сделала тяжелый вдох. Наверное, мне стоит задержаться, подумала я, ведь со мной творится что-то не ладное, а отец сможет помочь. Погруженная в эти раздумья, я заснула.

Проснулась я только вечером когда солнце уже постепенно заходило. Я вышла из комнаты и пошла в малый зал. Я села на диван, откинувшись на спинку дивана и положив ногу на ногу. Хотела включить телевизор. Но за мой спиной появился Дэниэл.

– Тебе лучше? – спросил он. От неожиданности я вздрогнула и кинула в парня пульт от телевизора. Он очень ловко его поймал.

– Ты напугал меня! – возмутилась я.

– Извини. Я не хотел.

– Да, мне уже лучше, – ответила я на вопрос парня, чтобы рассеять неловкую паузу.

– Это хорошо. Что с тобой случилось? – поинтересовался брат, усаживаясь на диван напротив меня.

– Я не знаю. Резкая головная боль. Первый раз это случилось когда я была в школе. Но это не выносимо. В моменты приступа мне хочется умереть. Такие пытки не пожелаешь даже врагу.

– Это очень плохо. Но я очень надеюсь, что скоро всё закончится.

– Ты говоришь так, как будто переживаешь за меня.

– Я взаправду волнуюсь о тебе, – Эти слова я никак не ожидала услышать от парня.

– Неожиданно, – неловко усмехнулась я. – Спасибо за заботу.

– Не за что, – с самодовольной ухмылкой ответил брат.

Я улыбнулась в ответ и прошла к себе.

Зайдя в комнату, я подошла к окну и стала смотреть в лес, но мое внимание привлек спор Скотта и Идель с какими-то людьми. Напротив отца и мачехи стояли четыре человека, и можно было догадаться, что они настроены не добро. Я не слышала, что говорят мои родные, но они явно хотели уладить конфликт. Но какой? Тут один из парней поднял голову вверх. Я ахнула и отошла в сторону. Это был тот самый парень, которого я встретила в сквере, когда шла со школы. Его злобный оскал был нацелен на меня. Я не могла понять, что этим людям от меня нужно. Мне всё это очень не нравилось. Когда я снова подошла к окну, на крыльце уже ни кого не было. Я еще немного постояла у окна и решила принять ванну. Я зашла в ванную, мельком глянула на себя в зеркало, но особо не обратила внимания, что глазные яблоки с краёв налились кровью. Я включила воду и стала набирать ванну, после я снова посмотрела в зеркало, но уже более внимательно, вглядевшись в налившиеся кровью уголки, я заметила, что кровь медленно заполняет весь глаз.

– Что за черт? – испуганно произнесла я, и включив воду в раковине, умыла лицо водой; после я снова глянула в зеркало, глазные яблоки снова побелели.

– Что это было? – спросила я у самой себя. – Спрошу у отца, как выйду из ванной, – твердо решила я и вышла за вещами.

Взяв одежду, я вернулась в ванную. Ванна была почти полная, и я решила, что уже можно опуститься в нее. Я разделась и легла в воду. Она была теплой и расслабляла. Я опустила голову под воду, так что над водой был только нос. Я думала о том, как мне спросить у отца, что с моими глазами? Как вдруг я услышала отцовский голос:

– Мы обязаны уберечь ее.

Я резко вынырнула из воды и, оглядываясь по сторонам, испугавшись неожиданно прозвучавшего голоса, громко спросила:

– Папа ты здесь? – Но мне никто не ответил.

Напуганная, я вышла из ванны, обернулась полотенцем и вышла в малый зал. В зале горел свет, и было не так страшно.

– Пап? – снова громко спросила я. И снова мне никто не ответил.

Я подошла к лестнице, первый этаж тоже был весь освещен, и это придавало немного спокойствия. Я медленно спускалась по лестнице.

– Папа, вы дома? – Опять крикнула я. И снова тишина, тут я услышала, как дверь дома открылась, и кто-то зашел.

– Пап это ты? – громко спросила я.

Я знала, что в доме кто-то есть. Сердце бешено забилось. Я чувствовала опасность. Неожиданно меня пробрал сильный сквозняк. Я почувствовала, чьё-то дыхание за спиной. А когда обернулась, никого не было. «Что за чертовщина?» – подумала я. А когда повернула голову обратно, от удивления ахнула и хотела закричать. Но мне резко закрыл рот и обхватил меня, развернув спиной к себе так, что я не могла пошевелиться, какой-то мужчина, афроамериканец. В рваных расклешенных джинсах, чёрно-синих кедах на босую ногу, и зеленой плащевой куртке на голое тело, расстёгнутой до половины. Его овальное вытянутое лицо, большие круглые чёрные, как уголь, глаза, ровный нос с широкими ноздрями, большие пухлые губы, и сильную щетину, искажало зло.

– Тише дорогая. Я не сделаю тебе больно, – злобно проговорил мужчина. А я лишь изворачивалась и пыталась освободиться. – Чем больше ты дёргаешься, тем хуже тебе, – продолжал он. Я пыталась кричать и высвободиться, но всё было тщетно. Мужчину раздражало, то, что я постоянно вырываюсь, и он зажал меня так сильно, что мне было трудно дышать. – Твое счастье, что я не могу тебя убить, – прорычал он. – Но я могу стать таким же, как ты. Запомни мое имя, малышка. Совсем скоро оно станет последим, что ты услышишь. – С этими словами, мужчина укусил меня за шею с левой стороны, как вампир из какого-нибудь фильма. От этого меня пронзила жгучая боль. И сквозь закрытый его рукой рот мне всё же удалось закричать.