Анна Змеевская - Самое чёрное сердце

Даже без легиона клыкастых родственничков в перспективе.

– Не бойся, Риан Гри , – пробормотала я, проведя рукой по волосам Рэна, таким восхитительно мягоньким и буйно вьющимся. Поначалу они были светло-каштановые, а теперь скорее тёмно-русые, как мои. Сдаётся мне, позже станут чёрные как смоль. – Не бойся, всё будет хорошо.

Он что-то залепетал, снова засиял улыбкой и потянулся ручонкой к моей ключице – краем глаза я приметила, как пенятся под кожей зачарованные чернила, прежде чем лечь привычным узором. Очередным цветком олеандра. Или чешуйчатой лапой ленточного дракона. Да, татушка у меня вздорная и долбанутая, мне под стать…

«Не бойся»? Ха, мамочка, ты тут единственная, кто трясётся как заячий хвост.

– Я тебя никому не отдам, – заявила решительно, почти зло. – Никому. Ни вампирюге, ни сидским ублюдкам, ни другому какому клыкастому мудаку… А, Тьма, обещала же при тебе не ругаться! Мать года, блин. Не сдавай меня Адди, и я дам тебе взятку грушей! У нас есть сделка? – Рэн ласково ухнул что-то в ответ. Будем считать, что согласился. – Замётано, крыжовничек.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Рэн начал клевать носом и наконец-то отрубился у меня на груди. Укутала его сразу в два одеяльца, зачаровала побольше игрушек – чтобы создать иллюзию своего присутствия где-то рядом, с маленькими детишками этот трюк неизменно срабатывает. И затем едва не силком выволокла себя на улицу, во влажную прохладу поздней осени.

Не время мотать сопли на кулак, Киро-чин. Надо хоть немного поспать, прежде чем идти причинять добро и счастье своему родному городу.

Живу я здесь же, в Айрон Дистрикт – всего пятнадцать минут до штаба охотников, а до Чертога и того меньше. Район близко к центру, но не самый элитный: мой квартал вот раньше был сплошь промзоной, теперь немного облагородился и обзавёлся миленьким маленьким парком с видом на реку Эмрод. Место это мне всегда нравилось, и когда подвернулась возможность купить здесь жильё, да ещё и за бесценок, я не колебалась ни минуты.

Правда, «жильё» мне досталось далеко не в идеальном состоянии – шутка ли, вторую сотню лет разменять? Прежде здесь была небольшая швейная мастерская… ну как прежде, лет двадцать назад. Ремонта тут всё не просило даже, а громко требовало. Кучу денег и времени угрохала, но не пожалела ни разу. Зато никаких долбанутых соседей, и места навалом. И отличный вид на реку, особенно на закате. И акустика хорошая. Это важно! Музыкантша во мне давно сдохла и воняет, но всё-таки никуда не делась.

Наконец я заехала в гараж и собралась было подняться наверх, в своё личное царство еды и сна, к легиону разномастных кактусов и вороху нотных тетрадей. Мысленно уже представляла, какие непотребства буду творить с холодильником, а затем с подушкой и одеялом. Но не тут-то было: в дверь кто-то робко поскрёбся.

И кого, скажите на милость, могло принести сюда в такую рань?

Как оказалось, парнишку-курьера. Который тоже явственно охренел с времени и места. Едва я увидела букет в его руках, сразу захотелось этим шедевром флористики кое-кого отделать. Во-первых, терпеть не могу мёртвые цветы. Во-вторых… нет, серьёзно? Опять?! Что за срань творится в прилизанной башке моего бывшего, скажите на милость, а?

Отсыпала курьеру чаевых и отправила восвояси, а сама хмуро уставилась на букет. Невольно ухмыльнулась – Виктор превзошёл сам себя. Огненно-красные амариллисы сорта Гвар Брэйт. Самые редкие и ядовитые. А в придачу вот тебе карточка с пафосной цитаткой – не то из «Алой книги», не то из ещё какого сборника сидских сказочек.

«Ибо даже в самом чёрном сердце может расцвести пламенный цветок истинной любви».

Это типа: «я мудак и не лечусь, зато люблю вас великою любовью»? Или скорее: «не говнись и прощай уже меня прекрасного»? Зная Виктора, скорее второе.

– Какая прелесть, – протянула я негромко. – Могло бы даже сработать, хм… но нет, вообще нисколечко.

Дорогущий веник улетел прямиком в мусорный бак. Я же с чувством выполненного долга отправилась навстречу судьбе. То бишь завтраку и постельке.

Мысль о том, что букет может быть не от Виктора, мне тогда даже в голову не пришла.

Скажи мне кто недавно, что я добровольно вернусь обратно в Алькасар – непременно посмеялся бы над тем наивным идиотом, открестился бы от такого счастья и купил бы билеты до Греймора, чтобы уж точно ни одни порталом не унесло на славный Запад. Но вот он я, заново обживаюсь посреди западной столицы. В здравом уме и трезвой памяти. И даже улицу, на которой поселился, нахожу уютной: она словно вынырнула из далекого прошлого прямо между строгими бетонно-стальными коробками. Занавесочки на окнах развесёлые, с мелкими цветочками, от каких у всякого нормального человека зарябит в глазах. А уж дом мой хоть прямо сейчас лепи на открытки с городскими достопримечательностями.

Комм зазвонил неожиданно, отвлекая от меланхоличного созерцания садика за окном. Ничего особенного, кусты жимолости да шиповника. Но летом наверняка красиво.

– Хорошо устроился? – раздался в трубке знакомый голос, насмешливый и чуть хриплый.

– Сносно. Любуюсь детской площадкой за окном. И у меня есть сад.

– Сад? – переспросили с наигранным удивлением. – И даже ни одной крохотной могилки? Парочки черепов на заборе? Ну хотя бы забор у тебя есть? Высокий, с острыми пиками?.. Как у твоей родной вампирятни, например?

– Нет, нет и нет. Тэйн, я думал, с шуточками про вампиров мы покончили ещё в столице.

– Так то столица, а это Алькасар! Кто знает, вдруг в тебе проснулась какая родовая память?

– Вот уж вряд ли.

Ну да, вся эта пастораль мне не подходит от слова «совсем». Не мне думать о доме с заборчиком, газоном и палисадником. Разве что лет через триста, когда любое занятие, включая вышивание крестиком и разведение вэйданских котят, можно будет оправдать скукой. Однако ж кому-то вроде меня положено разгуливать по старой крепости с толстыми стенами, любоваться фонтанами на фоне полной луны, читать жизнеописания славных предков, клыком и магией избавляющихся от бездуховных людишек… По крайней мере, именно такой досуг моя родня сочла бы подобающим.

Нет уж, лучше котята. И домик – с занавесочками, кустами жимолости у крыльца и степенными соседями.

Я задёрнул занавеску, взял в руки пакет с кровью. Четвёртая отрицательная, редкий деликатес… но на вкус всего лишь кровь. Металл, сладость и соль.

– Спасибо за подарок. Но в следующий раз лучше без сюрпризов. Моя горничная была не в восторге, когда я открыл коробку при ней.

– Боги, Люк, только не говори, что она приняла тебя за человека! Мы, конечно, сто лет не виделись, но раньше твои клычищи не особо смахивали на проблемы с прикусом.