Ксения Шефер - Другая сторона

Генриетта спустилась и присоединилась к трапезе. Роман и Виктория, с присущей им грациозностью, продолжали обедать. Перед девушкой лежало серебряное блюдо, на котором были две маленькие фарфоровые тарелочки: в одной был суп из морепродуктов, в другой лежал легкий овощной салат. Аппетита у девушки не было, поэтому она решила немного отодвинуть завесу тайн.

– Мам, я хотела спросить о письмах, которые сегодня утром принес Чарльз, – не поднимая взгляда от тарелки, спросила Гера. Она ковыряла свой салат вилкой, как будто там могли находиться ответы на все её вопросы.

Вопрос дочери заставил Викторию врасплох. Она даже перестала жевать и чуть не поперхнулась.

– Ах, ты о графе Темницком, – с улыбкой ответила Виктория. – Как бы это тебе сказать… В общем, он мой брат, то есть твой дядя.

Генриетта так и застыла с раскрытым ртом, в недоумении переводя взгляд то на мать, то на отца. Она прекрасно помнила рассказы родителей о том, что у них нет родственников, что все они или погибли, или пропали без вести. Собственно, как и мамин брат…

– Это уже интересно. – Отойдя от шока проговорила Генриетта. – Раз уж разговор зашёл о родственниках, я хочу знать всех, кто мне ими является, – ее внимание отвлек силуэт у входа. Она искоса поглядывала на тёмную фигуру, пытаясь разглядеть его черты. Заметив странный взгляд дочери, Роман поднял руку вверх и сделал жест, как бы приглашая незваного гостя войти. Он даже поднялся со стула, чтобы познакомить пришедшего с дочерью.

– Знакомься, дорогая, это Людвиг – наш верный слуга. Таких как он называют тенями, но Людвигу больше нравится, когда его зовут по имени. Он не умеет говорить, но зато он отлично владеет телепатией, так что, чтобы с ним общаться, слова даже не нужны! Он удивительное создание! – отец восхищался им так, будто создал его своими руками.

На том месте, где по всем законам мироздания должен находиться человек, была лишь черная туманная масса, всеми чертами похожая на мужчину. Он стоял, а вернее парил над полом, едва касаясь его кончиками полупрозрачных ступней.

– А как он здесь оказался? – спросила Гера, не прекращая рассматривать незнакомца.

– О! Это ужасная история… – Роман вмиг помрачнел и поглядел на гостя. – С твоего позволения, Людвиг, я посвящу в неё свою дочь?

Тёмный силуэт слегка кивнул в знак согласия. Он был чёрным, но сквозь него можно было видеть все, как через мутное стекло. От него пахло затхлостью и пылью, вызывая в душе ощущение какого-то горя.

– Когда-то Людвиг был обычным мальчиком, – начал свой рассказ Роман. – Его родители были нашими соседями в Петербурге, очень богатыми и влиятельными людьми. К сожалению, именно такие семьи чаще всего посещает горе. И семья Людвига тому не исключение. В одну из роковых ночей родители умерли от разрыва сердца, их нашли уже под утро, на лицах их застыли гримасы ужаса, а глаза пылали страхом. В комнате, где их обнаружили, были найдены следы от огромной грязной лапы, а стены увешивали разодранные острыми когтями обои. Люди списали это всё на чью-то неумелую шутку, которая обернулась ужасны исходом. Но лишь в нашем мире известно, что это было. Когда бедный мальчик узнал о трагедии, он не смог с этим жить и сбросился с крыши двадцатиэтажного дома. Один из вампиров не смог пройти мимо и перенёс труп мальчика сюда. Уже здесь он перевоплотился в тень. Все, кто уходит из жизни по своей воле, нарушая ход судьбы, в нашем мире становятся такими, как Людвиг. Когда они с его спасителем переместились сюда, мальчик не знал, что делать и куда идти, так как остался совершенно один, а мы великодушно согласились принять его в нашу семью за небольшую услугу: теперь Людвиг присматривает за нашим замком в Рендорне, как Чарльз в Петербурге.

Генриетта сидела и молчала. Правильнее всего сейчас было выразить свои соболезнования, но она была так шокирована, что, казалось, будто это выше её физических возможностей. В голове до сих пор стояла картинка комнаты с разобранными на стенах обоями и двумя трупами с гримасами ужаса.

– Ну что ж! Не будем о грустном, я прекрасно вижу ваши смешанные чувства, которые вызвала у вас моя история. Всё, что произошло, уже не изменить. Я предлагаю вам вернуться к обеду и продолжить семейный разговор. И еще раз извините меня, что я появился так не вовремя. – Голос был мягким и бархатистым, его тембр засел в самую душу, занял свое место в сердце. Генриетта не могла понять, откуда доносился звук, словно источник был в самой голове с начала ее жизни. Он не пугал своим присутствием, наоборот вселял умиротворение и спокойствие.

Когда черная фигура Людвига начала ускользать, девушка поняла, кому принадлежал голос. Она проводила Людвига взглядом и подумала о том, что было бы неплохо узнать приятного незнакомца поближе.

– У нас ещё много времени, чтобы познакомиться, Генриетта, – ответил Людвиг, скрываясь за поворотом.

Генриетта резко отвернула голову от силуэта и вспомнила, что отец говорил о телепатии их гостя. Красное лицо девушки ещё долго сияло от смущения. Никому не удавалось до этого дня так быстро вогнать её в краску.

Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, Генриетта решила перевести разговор в другое русло.

– Ты так и не рассказала мне о Темницком, – обращаясь к матери, напомнила девушка. И зал наполнил звонкий смех супругов Волковых. Но было в этом смехе что-то неискреннее.

Утро следующего дня началось с приятного пробуждения. Её будили не ненавистные трели будильника, а тот самый бархатистый голос.

– Гера, вставай, отец попросил разбудить тебя раньше обычного, – почти шёпотом проговорил Людвиг. Он нависал над ней, как грозовая туча.

Девушка сладко потянулась, наслаждаясь этими звуками. Лишь мгновение спустя она поняла, что прямо сейчас лежит в своей кровати и это уже не сон. И что она в одном нижнем белье! Подобрав одеяло и укрывшись им почти по самый нос, Генриетта огромными глазами смотрела на Людвига. Краска залила лицо, а щеки пылали от смущения. Разум приказывал кричать, но девушка, словно зачарованная бархатными нотками его голоса, молчала.

Взглянув на эту картину, Людвиг начал громко смеяться. А Генриетта лишь сильнее заливалась краской. Он смеется над ней, значит она глупо выглядит. От этих мыслей даже слезы наворачивались на глаза. Первое впечатление было не из лучших. Ее обсмеяли в собственном доме!

– Прости, я совсем забыл, что ты здесь впервые и еще не привыкла к нашему миру. Прежде чем войти, я всегда проверяю комнаты, вдруг вы заняты или спите. И, поверь, я видел такое, что тебе лучше не знать. Понимаешь, я не люблю нарушать чужой покой, поэтому пользуюсь некоторыми своими возможностями… – он начал хохотать, когда снова заметил красное лицо Генриетты. Она так залилась краской, что на первый взгляд была родственником помидора, нежели дочерью вампиров.