Александр Романовский - Монолиты готики

Тем не менее, дверь распахнулась. Вернее, приоткрылась – с душераздирающим скрипом. Этот звук напильником прошелся по позвоночнику.

Как и миллион раз до этого, дверь открыл Казиус – бессменный привратник Цитадели. Он заслуживал казни через отсечение головы уже в силу того, что был бесконечно уродлив. Казиус открывал посетителям дверь столько, сколько Лео себя помнил… И его отец. И отец отца. И… впрочем, кто знает?..

Привратник выдал преступно развитый глазомер, каковым обладали лишь представители уникальных профессий: открыл дверь ровно настолько, чтобы Краулер смог протиснуться, не порвав пиджака, и ни миллиметром шире.

Альбинос смерил Казиуса недобрым взглядом и машинально поправил воротник.

– Добрый вечер, Казиус.

– Добрый вечер, Леонард. Великий Магистр ждет. – Привратник причмокнул кривыми губами, а затем воззрился на гостя единственным функционирующим глазом, в котором, казалось, сконцентрировалась вся подозрительность мира. Второй глаз, не выдержавший такой нагрузки, застилала белесая пленка.

Не дожидаясь ответа, Казиус заковылял в сторону лестницы. Огромный горб, появлявшийся то на левой стороне спины, то на правой, полностью заслонял лысый затылок. Поговаривали всякое – помимо того, что на дверной шнурок было наложено заклятье, благодаря чему звон раздавался не где-нибудь, а В ГОЛОВЕ привратника, – начиная тем, что, дескать, Казиус маскирует под горб сиамского близнеца, мастера закулисных интриг, которого привратник поит той полупереваренной кровью, что ему удается срыгнуть, и заканчивая тем, что горб заменяла тактическая ракетная установка «земля-воздух-земля».

Эти байки сами собой всплыли в памяти, но в данный момент Краулера меньше всего тревожила загадочная сущность горба. Он думал лишь о том, что «Великий Магистр ждет». Стало быть, это не розыгрыш. Не дурацкая шутка, и на сей раз удастся не прогневить начальство «мнимой диверсией». Один вопрос успешно снят, но его сменил сонм других – и каждый о сотне голов. ЧТО тогда, если не шутка?.. Осталось, как обычно, теряться в догадках.

Холл Цитадели был не так уж велик, но его высота заставляла почтительно охать. Витражи, расположенные под самой крышей, тускло пульсировали красным – так ночью билось сердце города. Днем здесь было гораздо светлее. Солнечные лучи, отфильтрованные несметными стеклышками, пронизывали помещение световыми потоками – все многообразие красного, любые оттенки, – отчего казалось, что из-под крыши в холл извергается водопад крови. Этот свет для вампиров был уже не опасен, и многие осознанно жертвовали дневным отдыхом ради того, чтобы посмотреть феерическое шоу.

Альбинос и Казиус приступили к восхождению. Ступени, накрытые черной ковровой дорожкой, были широкими и невысокими, благодаря чему даже горбун поднимался достаточно резво. По краям паласа проступал красный мрамор (нагнетавший, как правило, зверский аппетит). Лестница обвивала холл, пока не упиралась в галерею. Кабинет Магистра размещался на втором этаже.

Предвкушая аудиенцию, Лео ненадолго занял себя праздными мыслями. Попытался представить, как смотрелась бы Цитадель после модного ремонта. Светлые ламинированные полы, непритязательные жалюзи, светильники в стиле «хай-тех», фактурная побелка в пастельных тонах. Краулер покачал головой. Нет, это было бы сущим надругательством над вековыми традициями. На самом деле Цитадель представляла собой консервативное, но весьма колоритное зрелище: скрипучий паркет, тяжелые портьеры цвета «бордо», барельефы (особо примечательные страницы из долгой истории Клана) и дубовые панели. Тяжеловесно, роскошно, зловеще. Примерно так большинство людей описали бы вампирскую твердыню. Вампиры не сочли нужным изобретать велосипед – тем более, что многие из них и сами в прошлом являлись людьми. Выдумать более мрачный декор, и не скатиться при этом до стиля «клоака», популярного у тайных обществ, было непросто.

«Административный» коридор освещали светильники, искусно стилизованные под газовые. Тени клубились под потолком, плетя заговоры и строя козни. От альбиноса, однако, не укрылось, что над лестничной площадкой, уцепившись коготками за распалубки свода, повисли две черные тушки. Обернувшись кожистыми крыльями, они внимательно наблюдали за холлом.

Повышенные меры безопасности?!. Последний раз, когда у главного входа выставлялся усиленный караул, имел место четыре десятилетия назад, когда Кланы едва не оказались на пороге очередной войны – из-за парочки молодых эгоистов, вздумавших поиграть в Ромео и Джульетту. Леонард постарался не выдать удивления, – как и того, что засек охрану, – получив лишнее свидетельство того, что его визит связан с чем-то большим и значительным. Это не умещалось у Краулера в голове, потому как он считал себя маленьким и не слишком значительным. Следовательно, никак не мог послужить причиной столь необычного переполоха (усиленный караул у дверей означал примерно то же, что и брандспойты у администрации президента).

Привратник провел посетителя в конец коридора, к дверям кабинета № 1. Двери были двойными, высокими и непроницаемо-черными, лишенными каких-либо опознавательных знаков. У альбиноса от волнения перехватило дыхание.

Казиус поднял клешню – вместо мизинца торчал короткий обрубок, – и постучал. Толстая древесина рассеяла звуки, как мыльные пузыри. Ожидать позволения не имело смысла: не было случая, чтобы кабинет пропустил наружу чей-либо голос. Но и входить без приглашения никому не дозволялось.

– Проходи. – Горбун смерил гостя напоследок взглядом, и на мгновение Лео поверил в россказни о ракетной установке – было что-то на самом дне желтого глаза, напоминавшее оптический прицел. – Не нужно заставлять Магистра ждать.

Меньше всего Краулеру хотелось «заставлять Магистра ждать».

Вампир положил ладонь на золоченую, прохладную ручку и с натугой повернул. Дверь поддалась. Собственно, это и служило единственным подтверждением того, что глава Клана готов принять визитера. Это, и ничто другое.

Привратник втолкнул альбиноса внутрь и закрыл за ним дверь. С тем же успехом он мог замуровать проем. Дверь не откроется, покуда беседа не исчерпает себя.

Уже переступая порог кабинета, Леонард бросил быстрый взгляд на часы. Без минуты двенадцать. Главное, чтобы НЕ СПЕШИЛИ часы самого Магистра.

Краулер поднял голову, и едва успел прищуриться. Казалось, на сетчатку щедро плеснули серной кислотой. Освещенность помещения достигала пиковой отметки, и, по местным стандартам, просто зашкаливала. Не солнечный свет, отнюдь, ведь ночь набросила на город свой поношенный плащ (хотя альбинос, забывшись, целую секунду пребывал в уверенности, что ему каюк). Это был искусственный свет, порожденный лампами накаливания, совершенно безвредный, – если не считать легкого дискомфорта. В противном случае вампир превратился бы в аккуратную кучку пепла, не сходя с этого места.