Алла Соловьёва - Затемненная серебром. В лабиринте тайн

Задержав дыхание, я толкнула изрядно истерзанную моими когтями створку в Храм крови. Несмотря на шпильку Ланбина, было не до смеха. Сильный, подавляющий запах крови обжег нос. Одна только мысль о том, что вновь придется столкнуться с ужасом, заставила задрожать. Щит неожиданно погас. А вот оборотень внутри меня снова зарычал. Я побежала вперед. Главное, стараться не дышать, не думать, бежать и… снова не думать. Можно представить, что за решетками не люди – манекены с урока по боям группой оборотней. Клетки из подсвеченного металла выплывали из темноты, и мысли о манекенах испарились без следа. Там люди, и, провожая нас взглядами, они зашевелились! Если бы только можно было отключить и зрение, не размышлять о возможности их спасти… но грызущая, безумная надежда не давала покоя. Может, удастся открыть клетки? Только что это даст? Стараясь не концентрироваться на людях, я сосредоточилась на Елизаре. Гул, идущий из-под ботинок, шлепающих по полу, отдавался в ушах. Марк отстал, но подозреваю, что мысли у него те же.

Выбежав в округлое помещение, я остановилась. Совсем не ожидала, что здесь что-то изменится, но ошиблась. «Глаза Елизара закрыты, но он в сознании», – мгновенно поняла я. Широкая грудь тяжело вздымалась и тут же опадала. Вероятно, раздавив панель управления, я, сама того не ожидая, обесточила обруч, и Елизар пытался выбраться, хотя смог избавиться только от странного устройства. Теперь изогнутые, разделенные на две отдельные части пластины валялись под ногами парня. Но клетка все еще заперта, а наручники, плотно обхватывающие запястья, – на руках.

– Елизар! – Чувствуя, что наворачиваются слезы, я бросилась к решеткам.

Ноздри парня едва заметно вздрогнули. Почувствовал нас? Длинные густые ресницы затрепетали. Он медленно открыл глаза. Какие же они красивые! Никогда не привыкну к этому волшебному, топящему в сапфировой глубине цвету. Он смотрел мутным потерянным взором, словно дезориентирован и ничего не может понять.

– Отойди, Злата, – тихо попросил вставший справа от меня Марк. В его интонации скользнула боль.

Боясь вдохнуть, я шагнула в сторону. Ланбин буравил взглядом клетку. Если не ошибаюсь, адские ловушки мракауров только так и можно отпереть. Раздался скрежет. Толстые прутья решетки медленно поползли вверх. Не дожидаясь, пока она раскроется полностью, я рванулась внутрь и обхватила мощную шею.

– Елизар… мы пришли за тобой, – всхлипнула я.

Дрожащие пальцы коснулись густых волос, на секунду зарылись в них, спустились вниз, пробежали по точеным скулам, коснулись груди, снова вернулись к лицу. Я исступленно ощупывала его, словно хотела удостовериться, что он материален. Взгляд Тагашева медленно сфокусировался на мне, затем на Марке, стал непонимающим, изумленным.

– Злата?! – Будто желая обнять меня, Тагашев дернул руками. Цепи звякнули. – Марк?! – Потрескавшиеся сухие губы скорее шевельнулись, чем что-то произнесли.

– Привет, бывший несбывшийся ведущий Охотник! – Ланбин вошел в клетку. – Выглядишь фигово! – сообщил он. – Сейчас мы избавим тебя от браслетов. – За нарочито бодрым тоном парень пытался скрыть боль, но лицо выдавало его эмоции. Марк закусил губу. – Я рад, что с тобой все в порядке, – чуть тише добавил он и сосредоточился на оковах.

Снова послышался писк. Массивные наручники над головой Елизара щелкнули. Тяжелое обмякшее тело едва не свалило меня на пол, но Марк, не позволяя упасть, успел подхватить брата. Оттеснив меня в сторону, он осторожно посадил его на пол клетки. Широкие плечи Елизара опустились, расслабленно прижались к металлической стенке. Он тихо застонал.

– Ему нужна кровь. – Выдавая волнение, голос предательски сорвался.

– Помоги разрезать скотч, а то я тут столько слоев намотал, – сказал Марк и поднял испачканную кровью футболку. – Только аккуратно, у тебя руки дрожат.

Выбросив когти, я удивилась. Щита нет, и, кажется, я снова могу трансформироваться. Заостренный серебряный кончик подцепил краешек липкой ленты, надрезал край. Схватив пакетик, я начала снимать с трубочки пленку, но пальцы будто распухли, подрагивали и не слушались.

– Давай я. – Ланбин отобрал упаковку, а через секунду присел на корточки и поднес трубочку к губам брата. – Нам придется побыть здесь, пока он хотя бы немного не наберется сил. Времени у нас мало, но, думаю, около получаса все же есть.

«Этого недостаточно», – подумала я, машинально потянувшись к заледеневшим плечам. Надо же, совсем не замечала, что здесь холодно. Я пожирала взглядом Тагашева, с болью смотрела на спутанные волосы, красивое, но изможденное лицо, темные, будто прилипшие ко мне глаза. Он словно впитывал меня взглядом, не верил, что я здесь, спрашивал: «Как ты попала в этот ад? Зачем пришла?..» Рад видеть? Нет! Судя по лицу, больше всего на свете он хотел бы, чтобы я оказалась за тысячи миль отсюда, лишь бы была в безопасности. Глядя на меня, Елизар почувствовал запах донорской крови и сморщился. Он торопливо облизнул губы, но пить не стал. Подняв руку, схватил Марка за предплечье и перевел на него взгляд:

– Зачем ты привел ее сюда, Марк? Как вы пробрались? Ты понимаешь, что отсюда не уйти?

По тону стало понятно, что слова дались Тагашеву нелегко, но в темных глазах проскользнули страх и бешенство одновременно. Я даже подумала: будь он на ногах, встряхнул бы брата, как гнущуюся от яблок яблоню.

– Считай, что убийственный взор достиг цели и заставил бояться, – ничуть не смутился Ланбин, но в его тоне слышалось тепло. – Давай ты попьешь, придешь в себя, мы решим, как отсюда выбраться, и попытаемся выжить. А если получится, будешь отчитывать. – Марк настойчиво поднес трубочку к губам брата.

На мгновение Елизар прикрыл веки, будто надеясь, что, когда откроет их, мы бесследно испаримся, затем тяжело вздохнул. Излюбленная непроницаемая маска накрыла красивое лицо. Он отобрал у Марка пакет и безмолвно предложил мне. Отрицательно мотнув головой, я робко подошла, присела рядом и прижалась к боку узника. Несмотря на холод в подземелье, он, как всегда, горячий. Его тепло вливало живительные силы, разливалось по телу, проникало в кончики пальцев. Я старалась не думать о том, где нахожусь и что таится в глубине коридора. Это трудно. Обоняние не привыкало, запах крови обжигал нос, но близость Тагашева успокаивала. Не глядя на Елизара, я изучала носки ботинок. Он злится, но это вполне естественно. Елизар предпочел бы умереть, чем знать, что мы подвергали себя опасности из-за него. Думать, как выжить, тоже не хотелось. Судя по сгусткам телекинетической энергии, на поверхности тучи сгущаются. Такое впечатление, что возле замка собралось больше половины мракауров из Закрытого города. Я вздохнула. Раздался тихий стук поставленных на пол пустых пакетиков.