Марина Александрова - Смерть Несущая. Дар Грани

– Ни жива и ни мертва – ушла на Грань, – сказал он, немного отстранившись от меня и заглянув в глаза. – Ты ведь ухватилась за порвавшуюся нить того, кто должен был…

– Что? Ким, подожди, я вспомнила! Мне надо найти его! Понимаешь, я не знаю, как…

– Ты до сих пор держишь его, и ему не перейти, – оборвав меня, сказал брат.

Медленно опустив глаза, я посмотрела на свою руку, в которой, как оказалось, до сих пор сжимала оборванную блекло-голубую нить.

– Но… сколько же времени прошло? – спросила я, с ужасом понимая, что на свои «бродилки» потратила, наверное, не меньше двух суток.

– Время? – вопросительно изогнув бровь, переспросил брат. – Тут его нет. Если ты захочешь, то пройдут года, если нет – то мгновение покажется вечностью. Тебе сложно это понять, да и не нужно, наверное. Но сейчас надо вернуть ее, – указав взглядом на обрывок, зажатый у меня в руке, сказал он. – Иначе и ты, и он застрянете тут. Ты словно якорь повисла на нем, он не идет вперед, ты не вернешься назад…

– Якорь, – пытаясь осознать сказанное братом, повторила я за ним. – Ким, пожалуйста, скажи, как мне найти его? Помоги мне, прошу!

На это мое заявление Ким отреагировал весьма скупо. Взгляд его вмиг стал серьезным и жестким, но на интонации произносимых слов это никак не отразилось. Он продолжал говорить тихо и спокойно, словно увещевая маленького глупого ребенка.

– Послушай меня очень внимательно, сестра, сейчас ты стоишь перед выбором. Либо вернешься назад и продолжишь жить, постараешься забыть эту потерю, однажды освободишься от груза прошлого и начнешь все сначала, либо же будут последствия. Если не отпустишь прямо здесь и сейчас, придется платить за каждый миг нарушенного порядка, и я не уверен, что цена будет соизмерима с тем, что ты в итоге получишь. Ты уже взяла на себя обязательства перед ней . Думаешь, осилишь еще один долг? И что попросит она взамен за это?

Некоторое время я просто молчала, стараясь найти внутри себя хоть какой-то отклик на его слова. Пожалуй, я могла с ним в чем-то согласиться. Я не отдала бы за Лео лишь тех, кого любила столь же безоговорочно. Не смогла бы заплатить лишь такую цену, но, быть может, она и не попросит так много? Мне не узнать, если не попытаюсь, а отступать уже все равно некуда!

– Ты прав, Ким, во всем прав. Но разве, зайдя так далеко, я имею право повернуть назад…

– Это единственное разумное решение! – не дав мне договорить, неожиданно яростно запротестовал он.

– Разумное? – переспросила я, горько ухмыльнувшись. – Я не знаю значения этого слова.

– Тупица, – фыркнул он, легонько стукнув меня открытой ладонью по лбу.

– Просто скажи, если ты знаешь, как мне найти ее, прошу…

Глаза Кима были наполнены болью и тоской.

– Никто не торгуется с ней, – как-то горько сказал он. – это лишь ее право – делать предложения, от которых не отказываются.

Я не знала, что сказать в ответ. Не знала, как объяснить, что больше не желаю терять любимых. Что раз мне дана возможность что-то изменить, то я не отмахнусь от такого шанса. Что любая цена соизмерима, если Лео останется жить!

– Что ж, – заговорил он, а на губах его появилась легкая, немного диковатая улыбка. – Ты сама решила.

Он положил ладони мне на плечи, после чего резко их сжал и силой заставил меня обернуться. Картинка окружающего пространства тут же поплыла. Исчез наш яблоневый сад, в котором мы всегда встречались во снах. Ясный солнечный день превратился в стылую зимнюю ночь, а ласковый весенний ветерок обернулся жестокой снежной вьюгой. Мы оказались у самого края утеса. Лишь несколько шагов отделяли нас от обрыва. Тысячи колючих снежинок больно впивались в обнаженную кожу рук и ног. Не сразу я поняла, что на мне лишь легкий летний сарафан из тончайшего белого шифона и простые плетеные сандалии. Ступни по самую щиколотку оказались погружены в рыхлый снег.

– Видишь? – прошептал на ухо Ким, и прежде чем я поняла, что он имеет в виду, впереди, всего в нескольких шагах от нас, сквозь непроглядную снежную пелену я разглядела очертания двух фигур у самого края утеса.

Одного из них я узнала сразу. Мужчина стоял спиной ко мне, но перепутать очертания такой знакомой фигуры, золотые локоны, что на стылом ветру казались всполохами пламени, одежду, в которой видела его в последний раз, я не могла. Рядом с Лео стоял некто , облаченный в длинный плащ, полы которого не развевались, несмотря на ветер. Казалось, я не в силах устоять на месте. Хотелось скинуть с плеч руки Кима и со всех ног броситься вперед. Но словно прочитав мои мысли, Ким сжал ладони еще крепче и сказал:

– Нет, ты не сможешь, пока она не разрешит.

В этот самый миг фигура, что была укутана в плотный непроницаемый плащ, подняла руку и протянула ее Лео. А мне показалось, что я забыла, как дышать, когда из-под длинного рукава показались кончики сухих и узловатых пальцев. Лео обернулся и повторил этот жест. Но прежде чем его пальцы коснулись ее ладони, я поняла: стоит ему принять предложенную руку, как произойдет нечто непоправимое! Я больше не могла просто смотреть и закричала:

– Стой! Пожалуйста, не надо!

Вот только из горла не вырвалось ни звука.

Я продолжала и продолжала открывать рот в беззвучном крике, но так и не могла сказать ни слова. Затем в какой-то момент в груди возник словно огненный шар переполняющих меня эмоций. С каждой секундой я все отчетливее понимала, что теряю время, что еще совсем немного – и она заберет его у меня! А я так и останусь стоять посреди снежной бури на краю утеса, сжимая в руке обрывок нити, которую не могу отпустить, и продолжать открывать рот, словно рыба, выброшенная на сушу, не в силах докричаться до того, кого люблю. Когда горячие слезы обожгли щеки, я все еще продолжала отчаянно хвататься за тот призрак надежды, что с каждым вздохом ускользал от меня все дальше.

И когда мне стало казаться, что если я не смогу дозваться ее именно сейчас, в этот самый миг, то все в этом мире просто рухнет для меня раз и навсегда, я сделала глубокий вдох, вложив в него всю свою решимость, боль и отчаянье, и закричала, моля ее остановиться.

Ветер замер, как замерли и снежинки, так и не долетев до земли, казалось, все в этом странном нереальном мире остановилось, впитывая мой крик, и она наконец обернулась ко мне. Ярко светили звезды, вокруг кружили мириады переливающихся снежинок, словно на черный бархат высыпали серебряное крошево. Было достаточно светло, но я не смогла разглядеть ее лица, скрытого под глубоким капюшоном. На миг мне даже почудилось, что его у нее просто нет, лишь непроглядная тьма или бездна скрылась там. Зато вот ей ничто не мешало рассмотреть меня, и под ее взглядом мне показалось, что я – такая же замершая снежинка, маленькая и незначительная, кружащаяся в вихре непонятных мирских забот и совершенно ничего не знающая о жизни.