Марина Александрова - Смерть Несущая. Дар Грани

– Для непонятливых: увидев смерть брата, наша маленькая демоница перескочила фазу единения и разом вошла в ту, что контролировать невозможно. Но справилась она хорошо, – подытожил он.

– Ты полагаешь, это хорошо? – переспросил Тарий, неверяще смотря на Лео.

– Но ты же жив, так что не жалуйся, – отмахнулся он. – То, что пострадала та девушка, – это большая удача и, похоже, издержки воспитания, – сказал Лео, начиная отбивать дробь пальцами о подлокотник кресла.

– На нее объявили охоту!

– Мм, неужто? Думаешь, это официально?

– Конечно нет, но все же…

– Это проблема, но на данный момент не самая важная. Я планирую остаться в Тэймире еще на полгода. За это время необходимо подготовить Майэ’раами к жизни на Кайрусе. Времени очень мало. И раз уж вам троим негде жить и я любезно согласился приютить вас, то рассчитываю на вашу помощь.

– Эй, кто сказал, что нам негде жить? – фыркнул Тарий, поправляя тело Орэна, чтобы тому было удобнее.

– Ну, может, и есть где, но мой дом – самый безопасный из всех, что вам удастся найти. И потом, полагаю, один из вас точно никуда не захочет уходить, не так ли? – вопросительно изогнув бровь, Лео обратился к дэйургу.

«Верно, – согласно кивнул он. – Но прежде я хочу знать, что ты сделал с шаи».

– Ну, думаю, ты и так понял. Всего лишь немного «обезболил» ее эмоциональную составляющую. Определенную составляющую…

– Какую? – заинтересованно переспросил Тарий.

– Теперь Мара стала свободной от своих прежних привязанностей. Сейчас она не чувствует боль утраты, не испытывает симпатий, у нее полностью отключено сострадание…

«Ты сделал из нее…»

– Не договаривай, я и сам могу сказать. Нет, она не моральный урод, она по-прежнему понимает, что хорошо, а что плохо, просто теперь если она решит поступить плохо, то ее не будет сдерживать такое понятие, как совесть.

«Почему она не слышит меня?»

– Блок был уже тогда, когда я приступил к воздействию. Ваша связь зиждется на чувствах, самых искренних и чистых, тех, которых у нее сейчас нет.

«Верни ее!» – рыкнул дэйург, приподнимаясь с своего места.

– И как я это сделаю, а? Когда произошло единение, когда она стала полноценной демоницей? Она сама не захочет, уж поверь!

– И что же теперь? – несколько потерянно спросил Тарий.

– Что-что… Учить ее, терпеть ее нрав, который, если я правильно понимаю, станет весьма крутым и невыносимым, и ждать…

– Ждать? Чего?

– Есть три пути: либо все останется как сейчас, либо произойдет что-то, что потрясет ее сознание настолько, что она сможет вернуть себя прежнюю, либо пройдет время и она вернется сама по себе. Но я думаю, сейчас это даже к лучшему. Человеку (а точнее, демону, полагающему, что он человек) не место на Кайрусе. Ты, – посмотрел он на дэйурга, что сейчас выглядел странно задумчивым, – это должен понимать как никто иной. Прежнюю Мару разжевали бы и выплюнули жернова власти, правящие Дома и интриги. Дай ей шанс повзрослеть, стань для нее опорой, будь рядом до конца, если не хочешь сгинуть вместе с ней.

Каа’Лим долго молчал, всматриваясь в мелкий рисунок на обоях в гостиной. В этот момент он казался каменным изваянием. Неподвижный, странно задумчивый, неживой.

«Я запомню сегодняшний день очень хорошо, – неожиданно заговорил он, обращаясь лишь к Лео. – Каждое твое слово, Дримлеон, каждое… Я не забуду, и когда придет момент тебе убегать, ты уже не убежишь, я тебе обещаю».

«А разве я убегаю? То, что меня невозможно найти, еще не значит, что я бегу. Но ты прав, запоминай каждое мое слово», – точно так же мысленно ответил демон. А вслух добавил:

– У нас были проблемы с обучением, но, надеюсь, теперь их не возникнет. И я очень рассчитываю на вашу помощь…

«Только попробуй…» – тихо сказал Каа’Лим, бросая многозначительный взгляд в сторону Лео, на что тот лишь легко пожал плечами и широко улыбнулся.

– Ты опоздала!

Стоило мне переступить порог таверны, как раздраженный окрик Риты не заставил себя ждать. На самом деле я пришла вовремя, но, учитывая, что придется еще сменить платье, я могу и на самом деле опоздать. А все потому, что Лео учил меня менять длину и цвет волос без помощи краски и ножниц. Да что там волосы! Оказывается, я со временем смогу менять внешность, и при этом ни один маг не поймет, что на мне личина, потому как демоны работают сразу на нескольких уровнях.

С волосами в целом получилось неплохо. Немного светлее, чем было, когда я пользовалась краской, и то тут то там выбивались серебристые волоски, но это было похоже на естественную седину. Тем более, люди всякие бывают, кто-то седеет рано, кто-то позже. Сложнее было с кожей. Странное сияние прикрыть при помощи магии у меня никак не получалось. Тогда Лео выудил из своих закромов непонятную мазилку телесного цвета и велел нанести ее на кожу лица и рук. Вышло… ну, то, что вышло. Словно я не вышивать хожу, а загораю на снегу.

– Извини, – сказала я, проходя мимо Риты и направляясь прямиком на кухню.

– Эй, ты чего со мной так разговариваешь? Я, между прочим, старше тебя! Должна бы более уважительно относиться!

– То, что ты старая, не делает тебе чести и не меняет моего отношения к тебе, – сказала я, открывая дверь и проходя в душное, сильно натопленное помещение.

Если до этого момента я слышала, как спешит за мной рассерженная разносчица, то сейчас ее шаги резко оборвались, а дыхание участилось.

– Что ты сказала? – Голос Риты ощутимо дрожал то ли от ярости, то ли от обиды, я не могла понять.

– Что? – повернулась я к ней. Вот же привязалась!

– Только что! Что ты сказала?

– Повторила твои же слова и озвучила, что по этому поводу думаю сама, в чем проблема?

– А ты не понимаешь? – зло шикнула она.

– Нет, но если ты собираешься срывать на мне зло из-за своих личных неурядиц, то не советую.

– Что? Каких это неурядиц?! У меня все отлично!

– А, это хорошо.

– Опять говоришь пренебрежительно! Думаешь, раз ярмарка заканчивается, а я снова осталась ни с чем, то имеешь право так со мной разговаривать?

– Рита, – сказала я, доставая свое рабочее платье, – я в принципе о тебе не думаю, так что хватит мне надоедать, иди отсюда, а?

– Дрянь, – сквозь зубы прошипела женщина, так что, будь я человеком, то, скорее всего, и не услышала бы. Развернулась на каблуках и, с силой хлопнув дверью, вышла из кухни.

– Дура, – безразлично отозвалась я, уходя в небольшую каморку, чтобы переодеться.

Работа в таверне не доставляла мне неудобств, это был механический труд, не требующий каких-либо специальных навыков или умений. Сейчас, когда переживания о том, что и кто обо мне думает, видя, как я разношу спиртное и еду по ночам, отошли на второй план, мне стало гораздо комфортнее. Я не обращала внимания на людей, которые делали заказ, их лица были словно размыты, и если бы я даже захотела, то не вспомнила бы их. Этими ночами я целиком и полностью погружалась в себя, не замечая окружающий мир. О чем думала? Наверное, ни о чем. Жизнь казалась серой пустыней, где каждый ищет свой мифический оазис, которого просто-напросто не существует. Но тем не менее мне было легче жить так, чем постоянно терзаться от разрывающих душу противоречий. Несмотря на то что сейчас мне с трудом удавалось понимать чувства, я помнила, как это было тяжело.