Марина Александрова - Смерть Несущая. Дар Грани

– Хорошо, – тонко улыбнувшись, сказал Лео, опуская руку в нагрудный карман и извлекая оттуда небольшой глянцево-черный камень, точную копию того, что был подарен мне за победу на соревнованиях в МАМ. Конечно, теперь я знала, что это, но пока не могла понять, зачем он сейчас понадобился Лео.

– Это тебе, – не спеша прояснять происходящее, протянул он мне «транслятор». – Можешь считать это моим подарком тебе.

– Что там? – принимая «подарок» из рук Лео, поинтересовалась я. Стоило коснуться кончиками пальцев его руки, как странное тепло тугим комом возникло внизу живота, с каждым вдохом расползаясь по всему телу и выбивая дыхание из легких.

– Посмотришь сегодня перед сном.

Он не спешил отводить руку, я не торопилась принимать его подарок. Происходящее не просто будоражило, оно пугало. Мы не виделись три дня, но реакция моего организма на появление Лео заставляла не только о многом задуматься, но и призвать всю силу воли, чтобы хоть выражение моего лица оставалось невозмутимым. – Как ты провела эти дни? – очень спокойно спросил Лео, в то время как на дне его глаз, казалось, вот-вот разразится настоящая буря чувств. Или же это должно было произойти со мной, и я приписывала свои ощущения ему?

– Я все подогрел, – донесся со стороны столовой голос Тария, и тут же последовал приглушенный хлопок и беззлобное ворчание Орэна.

– Да угомонитесь вы уже, в конце концов, а? – на грани слышимости пробормотал маг.

– А что такое? Я правда все подогрел, – возмущенно возразил Тарий, говоря достаточно громко. – Остынет, придется греть заново, к чему такие траты сил?

– Неудивительно, – вновь фыркнул Орэн.

– Что неудивительно?

– Что все ваши женщины, учитель, были стервы…

– Это ты к чему, Ори? – искренне возмутился вампир.

– К тому, – зашипел Орэн, явно рассчитывая на то, что его речь не будет услышана нами, – что порой вы такой… такой…

– Какой? И прекрати шептать!

– Такой, – с выражением сказал Орэн, но пояснять не стал.

По всей видимости, разъяснил ему Каа’Лим, причем так, чтобы ни я, ни Лео не услышали, потому как после мига тишины Тарий возмущенно воскликнул:

– Это я тупой?!

После этой реплики я поняла, что, во избежание потасовки между «учеником и учителем», нам следует незамедлительно следовать в столовую. Странное волшебство момента растворилось в ярком свете, заливавшем пространство комнаты, где сейчас за большим столом собрались самые близкие для меня люди и нелюди. Будто и не произошло ничего особенного в миг нашей встречи, а все, что мне привиделось, – лишь странный отголосок желания, все больше одолевавшего меня с каждым днем и таким причудливым образом вырвавшегося наружу. Все исчезло, уступив место разговорам о том, как прошла вынужденная поездка, и оставив после себя чуть горьковатое послевкусие всей призрачности возможного и несбыточного…

Перед сном, когда я и Каа’Лим вернулись в таверну, я достала подаренный Лео камень и, подстроившись под него, велела воспроизвести содержимое. Темноту, что царила в моей комнате на чердаке, вдруг разрезало призрачно-голубое сияние, и прямо в воздухе возник широкий экран. А всего через мгновение я уже не могла сдержать судорожный вздох.

Она изменилась с тех пор, когда я видела ее последний раз. Чуть постарела, быть может. Но ее глаза были все такими же теплыми. Все так же могли согреть они в самый лютый мороз. Мама сидела на широкой деревянной скамье и держала на руках маленького мальчика. Она пела ему песенку, ту самую, что когда-то давно пела мне и Киму. В ее уже тронутых сединой волосах путалось яркое весеннее солнце. Мальчик время от времени ерзал у нее на руках, но не пытался убежать. Через какое-то время дверь дома у нее за спиной отворилась и на пороге возник отец. Сначала мне показалось, что он все такой же крепкий и сильный и что стать кузнеца никуда не исчезла с годами. Но стоило отцу выйти на освещенное солнцем крыльцо, как я тут же заметила, что он сильно похудел. Под глазами залегли темные круги, но он словно не замечал собственного истощения, стоял гордо, так, как я помнила…

В эту ночь я долго не могла уснуть. Я не помню, как провалилась в забытье лишь для того, чтобы совершить очередную прогулку по яблоневому саду и навестить того, кто не желал меня отпускать даже во сне.

Мне вновь приснился Ким. Он сказал такие вещи, которые я более не могла игнорировать. Ведь если окажется, что он был прав по поводу отца, то эти сны перестанут быть всего лишь снами, а мои ощущения приобретут хотя бы маленькую толику смысла. Хотя о каком смысле я говорю? Неужели у меня появилась способность ходить за Грань? Туда, куда все мы попадаем после смерти? Неужели такое возможно?! Хотя чему я удивляюсь, ведь мое собственное существование приводит к мысли о том, что в этом мире возможно все!

Едва проснувшись, я, не тратя ни минуты даром, привела себя в порядок и поспешила к демону. Каа’Лим, хмурый ото сна, вызвался идти со мной. На часах было шесть тридцать утра, когда я решительным шагом направилась в спальню Лео. Мысль о том, что демон может оказаться не вполне готов к разговору со мной в столь ранний час, может, и приходила мне в голову, но была решительно проигнорирована. Я была возбуждена, меня снедало беспокойство и желание узнать, права ли я хоть в чем-то. И единственным, кто мог бы мне подсказать, возможно ли подобное, был Лео. Так что хочет он того или нет, но я пришла вытащить его из постели и допросить с особым пристрастием. Не стучась, я ворвалась в его спальню и тут же нерешительно замерла. Свободно раскинув руки и ноги, по пояс накрытый тончайшей простыней, Лео спал, сопя при каждом вдохе.

Стараясь не обращать внимания ни на его великолепное тело, казавшееся высеченным рукой гениального скульптора, ни на расслабленное, почти юное лицо, ни на разметавшиеся по подушкам волосы, в которых даже сейчас путались золотые искры его силы, я сделала глубокий вдох, с силой зажмурилась и сказала:

– Доброе утро! Пора вставать!

Даже не потрудившись сделать испуганный вид, он, не меняя положения, пробурчал:

– Кто сказал?

– Надо поговорить, – уже не так уверенно произнесла я.

На что получила очередной тягостный вздох.

– Почему тебе всегда «надо» с утра пораньше?

– Очень надо, – поджав губы, пробормотала я.

– Ну «очень надо», какая разница? Почему всегда на рассвете? – продолжал ворчать он, так и не открыв глаза.

– Ну, пожалуйста, вставай, – взмолилась я, понимая, что когда он не хочет, я могу умолять его бесконечно, но он так и не пошевелится.

– Уверена? – слегка поведя бровью, спросил он, все еще не открыв глаза.

– Да, пожалуйста, – еще более жалостливо проныла я, бросив на фигуру демона очередной взгляд.