Анна Велес - Колдун высшего звена

– Замкнутый круг, милый, – грустно улыбнувшись, ответила она, немного подумав. – Мы работаем, чтобы с ними бороться, они живут… просто потому что живут. А мы не можем с ними не бороться, пока они есть.

– Но и бороться иногда уже просто не хватает сил, – закончил он за подругу.

– Всемирный миф о борьбе добра со злом в отдельно взятой квартире, – немного насмешливо заметила Елена. – Слушай, у меня начинается профессиональная паранойя. Теперь я в каждом деле буду искать версии для нашего основного.

Алек глянул на нее угрюмо, но промолчал. Сам он также был склонен к этой самой профессиональной паранойе. Но уж очень хотелось обвинить подругу в занудстве. Хотя он знал, что она все равно ответит. И даже знал, как именно.

– Так вот, – спокойно продолжала Елена, стараясь не улыбнуться его очевидным размышлениям. – Смотри, что получается. Наш неопознанный маньяк и этот случай. Девочка взорвалась, потому что очень хотела, но не могла получить силу быстро из-за развившегося у нее комплекса на почве чувства вины. Так, может, и у маньяка те же проблемы?

– И хочется, и колется? – уточнил Алек, упростив формулировки.

– Или хочется, но не можется, – предположила Елена.

– Только не говори, что нам надо проверить все клиники по поводу всех городских импотентов, – сморщился ее друг болезненно.

– Нет, – успокоила она. – Тут скорее всего психологическая импотенция. Какое-то табу. Семейное или социальное.

– В принципе в этом что-то есть, – согласился Алек после недолгих раздумий.

Елена записала умную мысль в ежедневник. Авось сгодится. Она любила составлять списки, вести такие вот записи. Потом по ним легче составить общую картину случившегося и распутать весь клубок версий. Хотя коллеги часто насмехались над ее методом, Елена упрямо продолжала его использовать.

Алек, видя, как она строчит в ежедневнике своим неразборчивым почерком, только пожал плечами.

Кофе, так необходимый после столь напряженного, и морально, и физически, трудового дня, казался Елене безвкусным. Просто вымоталась. Ужасно вымоталась. Она с грустью поглядывала в окно, размеренно крутясь на сиденье любимого офисного кресла то в одну, то в другую сторону. На улице по-прежнему сияла всеми красками ранняя осень. А тут, в стенах «Бюро», кипела, как всегда, работа.

– Ну, в общем, вы оказались правы, – нехотя призналась Юля. – Девочка отреагировала на заявление, что ее парень не при делах. Она была уверена, что это ваше проклятие наложил он.

– Ты смотри, как быстро поднабралась терминов, – искренне удивился Алек. – Про проклятья излагает, будто всю жизнь только о них и говорила.

– Она моя подруга, – напомнила ему Елена, опять посматривая в окно.

– А ничего, что я тут перед вами распинаюсь? – спросила Юля немного обиженно.

– Да ничего страшного, – великодушно заявил Алек.

– Продолжай, Юля, – быстро сказала Елена, пресекая новую ссору между ними. – Это важно. Девушка объяснила, почему так в этом уверена?

– Объяснила, – сказала Юля, смирившись с тем, что ответить на Алеково хамство придется позже. – Ей сон снился. О нем.

– В смысле? – Алек тут же стал серьезным.

Для него и для Елены, как, впрочем, и для остальных сотрудников «Бюро», сны являлись очень серьезным делом. Не зря же древние викинги, например, верили в сновидения. Это бог Один разговаривает с воинами, считали они, предостерегает от возможных опасностей. На плече норманнского демиурга всегда изображались два ворона, властители снов. Да и родная славянская мифология предоставляла изобилие доказательств, что предки нынешних магов уделяли большое внимание вещим снам. Не придавать значения сновидениям было, с точки зрения Алека, глупо. Тем более в подобном случае.

– А что «в смысле»? – переспросила Юля. – Ты и смысл вообще несовместимые понятия. Ну, да ладно. Что тебя, юродивого, лишний раз обижать…

– И, правда, не стоит, – поддержала ее Елена. – На Руси юродивых любят. И вообще, прекрати отвлекаться, потом поругаетесь. Что за сон ей был?

– В ту ночь, когда на девушку навели проклятие, – каким-то казенным тоном начала Юля. – Она видела сон, перед тем как проснуться как раз. Утром, то есть. Это важно?

– Да, продолжай, – кивнула Елена.

– Во сне Леля сидела со своим парнем на берегу озера, но среди зыбучих песков. И она в эти пески попала, а он ее еще и подтолкнул туда, – вкратце пересказала подруга. – Естественно, поэтому она была уверена, что это парень так с ней поступил. В смысле, проклятие навел.

– Странно, – прокомментировал Алек. – Он же точно не при делах. Чего ей такие ужасы мерещатся?

– Предназначение, дорогой друг, – напомнила Елена, поморщившись. – Она думала о нем. И в момент опасности сработала как бы система оповещения наоборот. То есть она ждала от него помощи, но при этом интуитивно чувствовала, что опасность как-то с ним связана.

– Тогда наша теория о влюбленности, как стимуле при выборе жертв, подтверждается, – немного подумав, сказал Алек.

– А вы точно уверены, что это не ее парень навел проклятие? – полюбопытствовала Юля.

– Стопроцентно, – подтвердила Елена. – У нас еще один случай такого же проклятия обнаружился. И та жертва Лелиного парня вообще не знает.

– А вот не факт, – возразил Алек. – Она еще список не составила. Хотя это не важно. Не он это. Точно.

– А казалось, что все так просто, – огорчилась Юля.

– Надеюсь, ты не сказала Леле, что парень все же может быть при делах? – с легкой угрозой осведомился Алек.

– Не сказала, – успокоила его штатный медик. – Вам поверила. Убедила бедняжку, что это просто сон.

– С ума сойти! – опять не удержался Алек. – Ну, просто Фрейд с дочкой. Вот что значит читать околомедицинскую литературу, культурку повышать, как выражается Женька.

– Да вот. Просветилась, – тут же откликнулась Юля.

– И славненько, – в очередной раз прервала их диалог Елена. – Не отвлекайтесь.

– А чего не отвлекаться-то, – ответила Юля. – Ты точно уверена, что этот сон вызван причинами, что ты назвала? Откуда ты это знаешь?

В кабинете повисло тягостное молчание. Настроение окончательно было испорчено. Прогулка по осеннему парку забылась, как и ее оздоровительный эффект. Можно было послать к черту самовнушение на тему, что это было ожидаемо, со случаями Судьбы и Предназначения все равно столкнулись бы, чего расстраиваться.

Алек мог бы очень невежливо ответить Юле, типа не твое дело. А потом последовал бы заданный обиженным тоном вопрос «А чего я такого спросила?». И всем стало бы еще хуже. Можно было бы начать размышлять вслух на тему правил пути Предназначения. То есть заняться мазохизмом прилюдно. Тоже не лучший вариант.

– Юля, давай просто примем за аксиому, что она это точно знает, признаем, как должное, – не терпящим возражений тоном произнес Алек. – Просто поверь нам. Хорошо?