Георгий Зотов - Элемент крови

– Похоже, слона-то мы и не приметили, – не оборачиваясь, произнес Калашников. Он медленно наклонился и поднял смятый при падении цветок. – Официальное наказание Главного Суда для этой женщины – тотальное непризнание зрителями, освистывание, кидание помидорами, телевидению категорически запрещено брать у нее интервью. В общем, актриса погорелого театра, куда ходят надираться копеечным портвейном небритые алкаши. Ее никто здесь не любит. Но… Тогда откуда в гримерке появился шикарный букет?

Офицеры молча воззрились на Алексея. Малинин, как всегда, ничего не понял, он стоял и хлопал глазами. Ван Ли хлопнул в ладоши. Краузе прикусил губу. Шеф взглянул на цветы и одобрительно присвистнул.

– Иногда я думаю, что не напрасно спас тебя от работы в канализации.

– Я не устаю каждый день благодарить вас за это, – съязвил Калашников.

– И почему я не сделал тебя глухонемым? – парировал Шеф. – Какие предложения по поводу букета? Первое, что приходит в голову, – допросить всех ее любовников, но боюсь, это примерно же столько народу, сколько солдат в армии Наполеона. К тому же за последние сорок лет случаев дарения ей цветов не было зафиксировано.

Администратор кабаре, не выдержав нервного напряжения, упал в обморок, но этого никто не заметил. Все были поглощены открывшимся обстоятельством.

– Тут дела намного хуже обстоят, – заметил Калашников. – Не забудьте, что после сделанной по решению Главного Суда пластической операции по максимальному уменьшению груди вряд ли кто-то из мужчин собирался принести ей букет по доброй воле.

В глазах сотрудников прочиталось искреннее возмущение столь небывалой жестокостью. Кто-то в задних рядах даже сплюнул на ковер, не в силах сдержать чувства.

– Готов биться об заклад, что мы не найдем на бутонах отпечатков пальцев – парень работает в перчатках. Надо срочно выяснить, где куплены эти цветы, и… – заявил Краузе.

– Я уже и так знаю, – флегматично сообщил Калашников, поймав на себе неприязненный взгляд коллеги. – Взгляни на прожилки. Они бывают только у самого дорогого сорта роз.

– Я как раз хотел сказать то же самое, – кивнул Шеф. – Сорт «Вены сердца» – розы, которые при выращивании вместо воды ежедневно поливают кровью. Есть только одна плантация во всем городе , где это практикуется. Она находится в Вампирском квартале. Советую вам направиться туда, а я пока попробую навестить лабораторию Менделеева.

Выходя из гримерки, Алексей последний раз увидел лицо блондинки на плакате. Это было все, что Главный Суд разрешил оставить ей на память о прошлом. На черно-белой потрепанной фотографии женщина была изображена с двумя молодыми людьми. Подпись аршинными буквами гласила: «Не пропустите! С 29 марта во всех кинотеатрах новая комедия с несравненной МЭРИЛИН МОНРО – „В джазе только девушки!“».

Человек с мертвенно-бледным лицом уже почти дошел до своего района. Ох, ну как же тяжело ходить по этой сухой, почти свинцовой земле – ноги начинают опухать, мускулы становятся – как натянутые струны. Когда-то, как и любое существо его племени, он умел летать, но в городе всем носферату подрезали крылья, словно молодым цыплятам. Он двигался медленно, часто останавливаясь отдыхать, массируя конечности.

Его расе приходилось в Аду хуже многих – главным образом ввиду того, что почти полностью отсутствовало приличное питание. Конечно, на центральном проспекте блестели никелем автоматы с клюквенным и томатным соком, но это просто плевок в лицо, издевательство над их древними традициями. Ему приходилось видеть, как заслуженные вампиры-профессионалы, состарившиеся в горах Трансильвании, плачут, словно дети, поглощая эту отвратительную фруктово-овощную жидкость. Ну, понятно – те олигархи от вампиризма, кто имеет средства и связи, особенно в британском квартале, могут позволить себе покупать сушеную кровь и животных, и даже людей на черном рынке, чтобы потом дома разводить ее водой… Не оригинал, конечно, но все-таки. Зажравшиеся владельцы розовой плантации даже поливают этим экстрактом цветы, что, как ему кажется, попросту кощунство. Но что такое этот порошок, если сравнить его с… о-о-о… Все что угодно он отдал бы сейчас лишь за полстакана теплой дымящейся крови, бьющей струей из разорванной сонной артерии…

Человек облизнулся и судорожно сглотнул вязкую, облегающую саднящее горло слюну. Много его соратников в городе пытались унять ломку дешевыми суррогатами, дабы сбросить чувство ГОЛОДА – некоторых даже разводили уличные мошенники, продавая растворенную в воде акварельную краску. Сосед по балкону, пожилой вампир из Кишинева, на этой неделе поделился с ним очередным слухом – якобы, если достать настоящий ягель, зараженный особыми бактериями (его едят олени в финской тундре), и настоять пять суток, получится по вкусу как настоящая кровь. Сам он, правда, не пробовал – подсказали «знающие люди».

Этот кишиневец еще нормальный мужик – вообще вампиры из Трансильвании и Молдавии настоящие свиньи, держат себя ужасно высокомерно: мы были самые первые обращенные, а у вас все не так – и клыки-то маленькие, и крылья морщинистые, и кожа не благородного лунного оттенка, а с примесью лимонной желтизны. Мало того – молодых, еле оперившихся упырей откровенно прессовали. Они выполняли черную работу в квартале, мыли тротуары, ремонтировали автобусы. Сейчас уже сложно сказать, кто первым посадил в квартале первые плантации розовых кустов, но цветочный бизнес у трансильванских шел отлично – конкурентов практически не было. Конечно, лет двадцать назад какие-то приезжие из южных княжеств… как их там… Грюсия и Азебужант – тоже попытались взять под свой контроль цветочные рынки, однако с вампирами им было не тягаться: после пары стрелок южные торговцы поняли, что против клыков и когтей им противопоставить нечего. Оценив сухость почвы в Аду и близость к подземным потокам лавы, «южные» вскоре насобачились выращивать гигантских размеров арбузы. Самое смешное, что приличная часть урожая тоже продавалась в вампирском квартале, так как сок этого сахарного плода весьма отдаленно, но все же напоминал по вкусу разбавленную кровь шестнадцатилетней девственницы.

…Ноги снова свело нестерпимой судорожной болью, и он, качнувшись, сел на землю. Еще чуть-чуть, уже близко. Вдали виднелась пятиметровая реклама, установленная на широком мониторе. Сексуальная брюнетка, элегантно смахивая капли с клыков, пила из бокала ярко-красную жидкость. «Кровь „Любимая“ – потому что классная!» – раздался певучий голос, усиленный динамиками. Эхом ему был тягучий, мучительный стон, донесшийся из тысяч слипшихся бескровных ртов.