Александр Козачинский - Могучее средство

Гудбаев. Ну и что же?

Щупак. Доктор, я вам открою всю душу. Он был безумно влюблен в меня. Он – человек культурный, одинокий, и я тоже женщина культурная и одинокая в последнее время. Вы не можете представить себе, доктор, как этот человек обожал меня!.. Сначала у него отнялся язык. Я, как всегда, зашла утром поболтать. Он, как всегда, сидит над чертежами. Как сейчас помню, рассказываю ему новость: наша соседка купила пальто под котик через знакомого пожарного в Гуме. А он смотрит на меня остолбенелым взглядом и спрашивает: «Зачем пожарному котиковое пальто?». Ничего не понял! Я забеспокоилась и начала объяснять подробно. Тут я замечаю – он задрожал, весь как-то осунулся...

Гудбаев. И долго дрожал?

Щупак. Пока я находилась в комнате. Затем трясущейся рукой написал мне записочку: «Дорогая мадам Щупак, у меня на нервной почве потеря речи, и впредь я лишен возможности быть Вашим собеседником». С этого дня он замолк. Замолк навсегда! Но меня это не остановило. Не могу же я бросить человека, когда он кончает такое изобретение! Вы же понимаете, доктор, не сегодня-завтра премия, квартира, персональный ЗИС, а он останется один, без помощи. Как он в ЗИСе один ездить будет? Пусть, думаю, пока молчит. Там видно будет.

Гудбаев. Картина болезни почти ясна.

Щупак. Увы, это только начало. На другой день стучусь к нему в комнату – не открывает. Стою под дверью, слышу шорох бумаг, кашель, вздохи, даже тиканье часов Мозер у него в жилетном кармане; а он меня не слышит! Целый час простучала. Хорошо еще – позвонили к нему че­тыре раза, он вышел открыть и показывает мне знаками: «Оглох, мол, ни­чего не слышу!». Ну, не бросить же человека одного, без помощи! Пусть, думаю, пока не слышит. Назавтра – опять новости! Захожу за ним, чтобы на прогулку идти – мы с ним часто вместе гуляли до наркомата, там я его в скверике поджидала, а потом домой обратно гуляли. Он как раз собирался уходить, но при виде меня взгляд его помутился, борода затряслась, он снимает галоши, берет самопишущее перо и пишет записочку: «К сожалению, мадам Щупак, не могу вас сопровождать, ноги не действуют». Вы поймите мой ужас! Вчера онемел, сегодня оглох, завтра ноги отнялись... Кто даст мне гарантию, что в один прекрасный день он не потеряет способность чертить?! Подумайте: денежная премия, квартира с газом и ванной, персональный ЗИС, дача под Москвой, – все это может остаться несбывшейся мечтой! А ведь мы были на пороге счастья, доктор! Он так был влюблен в меня! Да он и сейчас любит, только выговорить не может.

Гудбаев. Картина болезни совершенно ясна. Я считаю этот случай на редкость удачным! Прекрасный паралич! Исключительно благоприятная почва для применения моих синтетических пилюль. Не волнуйтесь; с тех пор, как существуют мои пилюли – старики встречают паралич с улыбкой.

Щупак. Доктор, вы меня возвращаете к жизни! Я готова на любые материальные жертвы! У кого я только не была! И у доктора Гусарова, который лечит деградатами, и у профессора Чижикова, который пользует ионами верхних слоев атмосферы, и у доктора Баснословского – его пилюли самые мелкие в Москве, и даже у доктора Скоропостижного...

Гудбаев. Ну и как?

Щупак. Да никак, только борода все растет и растет. Вы же понимаете, что это меня не устраивает!

Гудбаев. М-да... Этого недостаточно. Мы имеем изрядно изношенный организм. Его надлежит взбодрить, встряхнуть, освежить, обновить...

Щупак( умоляюще ). И омолодить!

Гудбаев. Можно и омолодить. Мои пилюли...

Щупак( с воодушевлением ). Я верю в ваши пилюли!

Гудбаев. Они повышают тонус, возвращают юношескую свежесть...

Щупак. Доктор, умоляю, приступайте к лечению немедленно.

Гудбаев( вынимая коробочки с пилюлями ). Начнем с главного. Мои пилюли... ( Телефонный звонок, берет трубку .) Да... Да... Портной? Уже готов? Сейчас же еду ( к Щупак ). Срочный вызов. Буквально рвут на части.

Щупак. Что, ваш портной... Готов?

Гудбаев. Еще не готов, но ему плохо. Я буду через пятнадцать минут. Ждите. Чтобы не терять времени, начнем курс лечения сейчас же. ( Протягивает ей несколько коробок с пилюлями .) По одной пилюле через каждые три секунды.

Щупак. Через три секунды?

Гудбаев. Да, через три секунды. Два рубля двадцать пять копеек коробка. ( Уходит .)

Щупак( спохватываясь, кричит вслед ). А сколько пилюль в коробке?

Гудбаев( из-за кулис ). Двенадцать.

Щупак. Двенадцать! ( Пауза .) Это мне вскочит в копеечку.

Начинает кормить старика пилюлями. Стук в дверь. Входит отец ребенка с трехколесной колясочкой, такой же точно, как у старичка. В коляске ребенок, скрытый портьерками.

Отец ребенка( запыхавшись ). Здесь запись первичных больных?

Щупак. Здесь нет никакой записи. Здесь только по рекомендации и только за деньги.

Отец ребенка. Странно... В таком случае рекомендуйте меня к доктору Овсянникову. Вот деньги. ( Протягивает пять рублей .)

Щупак( беря из рук деньги ). Во-первых, здесь не Овсянников, а Гуд-баев. Во-вторых, доктор Гудбаев не примет вас за такую мизерную сумму.

Отец ребенка. Пять рублей – мизерная сумма? Во всех поликлиниках такая оплата.

Щупак. Так ото же вам не поликлиника!

Отец ребенка. Как не поликлиника? Это – третий этаж справа?

Щупак. Нет, это шестой этаж слева.

Отец ребенка. Как же это я так проскочил? ( Собирается уходить .)

Щупак. Так зачем вам непременно доктор Овсянников?

Отец ребенка. Да вот хочу посоветоваться насчет ребенка.

Щупак. Так зачем вам советоваться с каким-то Овсянниковым? Доктор Гудбаев – прекрасный врач.

Отец ребенка. И по детским?

Щупак. По всем.

Отец ребенка. Я безумно спешу. Если бы я знал, что здесь без очереди...

Щупак. Конечно, без очереди! По моей рекомендации он вас сейчас же примет.

Отец ребенка( ставит коляску с ребенком рядом с коляской старичка. Садится, снимает кепку ). А где доктор?

Щупак. Он будет с минуты на минуту. У него умирает портной.

Отец ребенка( обеспокоенно ). Так может быть, это долго?

Щупак. Что вы! Максимум пятнадцать минут. Он просил меня подождать. А что с вашим ребенком?

Отец ребенка. Понятия не имею. Кричит. Как только привезу его на заседание – начинает кричать.

Щупак. Зачем же вы его возите на заседания?

Отец ребенка. Ничего не поделаешь. Жена в Крыму в санатории, а няня кончила курсы шоферов и водит трехтонку с прицепом, вот мы и ездим по заседаниям. Нужно как-нибудь недельку перекрутиться, пока жена приедет. Все бы ничего, но докладчики обижаются. Говорят, что из-за детского крика ничего не слышно. На днях такая неприятность была, что решил, не откладывая, заехать к доктору. Не могу понять, в чем дело! Дома такой спокойный, веселенький ребенок, играет со мной, смеется, а на заседаниях – узнать нельзя. Что может быть? Как вы думаете? Желудочек, нервы? Что бывает у детей?