Чарльз Николл - Леонардо да Винчи. Загадки гения

Многие дети будут безжалостными побоями исторгнуты из собственных объятий их матерей, брошены на землю и потом растерзаны. (Орехи, маслины и т. п.) [367]

Такое же сочувственное отношение к природе мы находим и в баснях Леонардо, которые, скорее всего, были написаны для декламации при дворе. Можно сказать, что около тридцати дошедших до нас басен написаны на оригинальные сюжеты. [368]Леонардо имитирует Эзопа, но не заимствует у него. По-видимому, Леонардо был знаком с коллекцией Альберти Apologhi (этот сборник не публиковался до 1568 года, но несомненно существовал в виде рукописи). Басни полны анимистических изображений природы как живого существа. В баснях Леонардо слово получают не только животные, но растения, деревья и камни. Все они становятся одушевленными существами, способными испытывать боль, а боль эту им постоянно причиняет человек. Каштановое дерево предстает перед нами заботливой матерью, у которой отнимают ее «милых детей», каштаны. «Злосчастную иву» постоянно «калечат, лишают ветвей и портят». Уборка урожая – это терзание. Есть у Леонардо очень короткая басня об ореховом дереве. Это почти что стихотворение в прозе: «Il noce mostrando sopra una strada ai viandante la richezza de sua frutta, ogni omo lapidava» . (В орешник, выставивший поверх улицы перед прохожим богатство своих плодов, каждый человек бросал камни.) [369]

Леонардо любил шутки и сам создал их огромное множество, причем по собственному желанию, без практической цели. Записные книжки того времени полны шуток. Записанная шутка является лишь бледным отражением шутки рассказанной. Можно представить себе, как артистично рассказывал анекдоты Леонардо. Вазари неоднократно подчеркивает то, что Леонардо был великолепным рассказчиком, умеющим развлечь своих собеседников. Я думаю, что порой он производил и обратное впечатление, был молчаливым и замкнутым, но Леонардо умел смеяться и смешить людей. Неудивительно, что самую знаменитую его картину в Италии называют La Gioconda – Веселая женщина .

Шутки Леонардо чрезвычайно разнообразны. Некоторые из них построены на игре слов, а из некоторых выпали фразы, делающие их смешными. Отдельные шутки носят чисто сатирический – зачастую антиклерикальный – характер. Есть среди них и грубые, напоминающие рассказы Чосера. И сатирические, и грубые шутки почерпнуты из историй Боккаччо и его подражателей. Эти сюжеты часто встречаются в сборниках рассказов эпохи Ренессанса – в фацетиях. Наиболее известным из таких сборников является книга Поджо Браччолини.

Шутки часто встречаются в записных книжках и рукописях Леонардо. Вот несколько примеров.

Некто пожелал доказать ссылками на Пифагора, что он уже жил однажды на свете; другой же не давал ему кончить эти рассуждения. Тогда тот сказал этому: «А в доказательство того, что я уже однажды жил на земле, припоминаю, что ты тогда был мельником». Тогда тот, почувствовав себя уязвленным его словами, признал, что это – правда и что он сам в свой черед припоминает, что этот самый имярек был тогда ослом, который носил ему муку.

Одного художника спросили, почему на своих картинах он рисует таких красивых людей, а детей произвел на свет некрасивых. «Потому, – отвечал художник, – что картины я делаю днем, а детей ночью».

Одна женщина мыла сукно, и от холода у нее ноги очень покраснели; проходивший неподалеку некий священник спросил в изумлении, отчего происходит такая краснота; женщина ему мигом ответила, что такое явление происходит потому, что внизу у нее огонь. Тогда священник положил руку на тот член, который делал его больше священником, чем монахом, и, прижавшись к ней, стал сладким и смиренным голосом ее просить, чтобы милости ради зажгла она немножко его свечу.

Ежели Петрарка так сильно любил лавр, это, вероятно, потому, что лавровый лист хорошая приправа к сосискам и жареным дроздам. [370]

В последней шутке присутствует игра слов «лавр» и Лаура, которой и были адресованы любовные стихи Петрарки.

В 1487 году fabbriceria , то есть строительный департамент Миланского собора, решил увенчать центральную часть башней с куполом, tiburio . Среди других архитекторов предложил свой проект и Леонардо. С помощью плотника Бернардо он построил деревянную модель и получил от собора возмещение расходов. Сохранились платежные документы: семь сумм было выплачено с июля 1487 по январь 1488-го. [371](Вот почему Леонардо для письма Бенедетто Деи использовал чистые листы из церковных книг!) Соперников у Леонардо было немало, и в том числе его друг, Донато Браманте.

В Парижской записной книжке MS В сохранился рисунок, на котором показана система контрфорсов, которые должны были обеспечить надежную опору барабану tiburio . Ниже Леонардо описал эксперимент, демонстрирующий распределение веса арки:

«Помести человека на взвешивающее устройство в середине колодца, а затем пусть он упрется ладонями и ступнями в стенки колодца. Ты обнаружишь, что человек весит на весах гораздо меньше. Если же ты поместишь груз на его плечи, то увидишь, что чем больше веса ты на него помещаешь, тем больше будет сила, с какой он упирается руками и ногами в стенки, и тем меньше будет его вес на весах». [372]

Этот элегантный, но довольно опасный эксперимент иллюстрирует свойство арок распределять вес поперечно, так, что он не приходился исключительно на поддерживающие колонны. Распростертая фигура в колодце напоминает мне знаменитого «Витрувианского человека» Леонардо – и Зороастро, который единственный мог бы провести подобную «демонстрацию». Думаю, что он вполне мог бы стать пилотом-испытателем орнитоптера.

Среди бумаг Леонардо сохранился черновик речи, связанной с проектом tiburio . Начинается речь весьма цветисто: «Signori padri diputati» – «Синьоры, отцы, депутаты». Тема речи – аналогия между визуальной и структурной гармонией в архитектуре и гармонический баланс человеческого тела. В строениях, как и в телах, «здоровье поддерживается балансом или согласием элементов, а разрушается и губится раздором между ними». Таким образом, архитектор уподобляется врачу:

«Вы знаете, что лекарства, будучи правильно употребленными, возвращают здоровье больным, и тот, кто хорошо их знает, может правильно их использовать, если будет понимать природу человека, жизни, и телосложение, и здоровье. Тот, кто хорошо знает эти вещи, узнает также и то, что им противоположно, и будет лучшим целителем, чем любой другой. Вот что необходимо больному собору – ему нужен врач-архитектор, который понимает природу строения и законы, на которых основывается правильное строительство…»

Эта аналогия не является изобретением Леонардо: мы находим ее в работах различных архитекторов эпохи Ренессанса – в частности в трудах Альберти и Филарете, а до них у Витрувия. [373]Леонардо в черновике речи, из которого я привел лишь небольшой отрывок, развивает мысль своих предшественников. Представьте, насколько наставительно звучала завершенная речь Леонардо. Судя по всему, публичные выступления были для него внове. И, словно он устал говорить, Леонардо завершает свой черновик этаким лингвистическим пожатием плеч: «Выберите меня или выберите другого, кто справится с этим делом лучше, чем я. Отставьте в сторону все сантименты».