Вера Калмыкова - Пабло Пикассо

«В картинах, рисунках, гравюрах Пикассо часто встречаются образы, перенесенные прямо с арен испанских коррид и хорошо знакомые каждому испанцу. Мы видим их и в «Гернике». Однако это уже не изображения традиционного боя быков. Страшные чудовища с головами быков на человеческих телах, смертельно раненные лошади со вспоротыми животами – эти образы в «Гернике» кажутся каким-то жутким воплощением слепой животной ярости, страдания и безумной нечеловеческой силы» [1, с. 15].

Республиканское руководство с трудом скрывало огорчение и растерянность. Произведение Пикассо – трагическое провидение судьбы человечества, но это оказалось совсем не то, чего хотели заказчики. Им хотелось, чтобы полотно было более политизированно. Кое-кто даже заявил, что «картина антисоциальна, нелепа, чужда здоровому сознанию пролетариата». Ее намеревались убрать из испанского павильона, но не решились – можно было утратить международный авторитет. На самом деле «Герника» – гениальное выражение тревоги человечества перед надвигающимся, наводящим ужас будущим. Грозные предчувствия Пикассо вскоре сбылись.

«Герника» привела в замешательство не только испанское правительство. Даже критики, не знавшие последних работ Пикассо, были шокированы его революционным искусством. Однако картину представляли на различных выставках, организуемых в поддержку испанских республиканцев, а после этого перевезли в Нью-Йорк.

В 1939 г. умерла мать Пабло Пикассо донья Мария Пикассо Лопес. Художник не был на ее похоронах: незадолго до этого он поклялся, что его нога не ступит на землю Испании, пока там правит франкистский режим.

Пикассо очень волновала перспектива военного конфликта в Европе. В марте 1939 г. Германия захватила Чехословакию, а Франция и Великобритания не решились помешать. В Испании разгромили республиканцев, после взятия Барселоны франкисты захватили Мадрид, и это был конец республике. Ее правительство бежало в Жерону, а затем в Фигерас, и в марте гражданская война на родине Пабло завершилась. 500 000 испанцев – военных и гражданских сторонников республики – оказались во Франции. Обезоруженные, они были интернированы в лагеря в основном в области Аржеле. Все это время Пикассо не прекращал оказывать финансовую помощь соотечественникам.

В самом начале Второй мировой войны, 29 августа 1939 г., лимузин Пикассо прибыл в Руайян. Вместе с секретарем Сабартесом и Дорой Маар (четвертым спутником была собака Казбек) художник покинул Париж, опасаясь, что город постигнет судьба Герники. Но 21 июня, после разгрома французской армии, был подписан акт о перемирии между двумя странами, а два дня спустя немецкие мотоциклисты, а вслед за ними моторизированный дивизион заняли Руайян.

Пикассо любил Францию, но оставался испанцем до мозга костей. «Это не моя война», – говорил он еще в годы Первой мировой. И пусть друзья осуждали его, своего мнения художник не менял. 15 августа 1940 г. он написал жизнерадостное полотно «Кафе в Руайяне». Яркие краски, в глубине полотна – маяк и голубое безмятежное море. А ведь в кафе значительная часть посетителей была в военной форме, да еще в фашистской…

24 августа Пикассо все же отбыл из Руайяна, решив возвратиться в Париж. Конечно, Пикассо можно было бы переехать в «свободную зону», например в Лион, или уехать в Великобританию или Соединенные Штаты, но об этом не могло быть и речи: он абсолютно уверен, что только в Париже сможет заниматься любимым делом. И как он оставит свои картины и своих женщин?

С отоплением сложно, угля нет. Пикассо мерз, огромная голландская печь стала всего лишь украшением интерьера мастерской. Бедная обстановка его даже радовала: казалось, он вернулся во времена молодости.

Неизвестно почему, но фашистские оккупанты не тронули Пикассо, хотя, конечно, его искусство должно было быть объявлено «дегенеративным», как это произошло со множеством его единомышленников. Он арендовал в Национальном банке на бульваре Осман две комнаты-сейфа, куда поместил более сотни картин – своих и чужих. Здесь были полотна Сезанна, Ренуара, Матисса, Руссо. В августе 1940 г. оккупационные власти постановили, что все иностранцы и французы, покидающие Францию или оккупационную зону, должны позволить произвести инвентаризацию содержимого их сейфов. К счастью, никаких санкций или конфискации не последовало.

В первые месяцы оккупации Пабло работал сравнительно немного. Единственный сюжет, который мог его вдохновлять, – это война. Он занимался живописью всего по три-четыре часа в день, а в остальное время сочинял стихи на французском и испанском языках. Так он заряжался творчески. И вскоре начало появляться огромное количество полотен и рисунков, на которых все чаще доминировали мотивы распада и уродства. Но параллельно с этим, как и ранее, возникали произведения, исключительные по красоте и утонченному эстетизму.

К Пикассо в мастерскую наведывались немцы – далеко не все офицеры разделяли официальную точку зрения нацистских властей на «искусство вырождения». Среди визитеров находились и коллекционеры, покровительствовавшие Пабло. Приверженцы нового искусства оставались и в Германии. Арно Брекер, например, любимый скульптор Гитлера, был хорошо знаком с Кокто, не раз встречался с ним перед войной в кафе на Монпарнасе. Один из посетителей, немецкий офицер, глядя на репродукцию «Герники», спросил Пикассо: «И это все сделали вы?» – «Нет, вы!» – ответствовал художник.

Попадались и единомышленники, ведь военный призыв в Германии, как и в любой стране, касается людей самых разных мировоззрений. Так, однажды к Пикассо пришел Эрнст Юнгер, писатель, осуждавший тоталитаризм.

Лояльность фашистов позволила Пикассо оказывать помощь членам движения французского Сопротивления, в частности Роберу Десносу и Полю Элюару.

Брекер мог бы выступить в защиту Пикассо. Он ведь сделал это в отношении Аристида Майоля. Но Пикассо и сам вел себя осторожно, хотя с достоинством отказался от предложенного фашистами угля для обогрева мастерской. Правда, уголь художник все же получил, но – от француза, а это огромная разница!

Трагические события происходили в окружении Пикассо в это время. Так, 22 февраля 1944 г. был арестован поэт-сюрреалист Робер Деснос (затем депортирован в Германию и умер от тифа в 1945 г. вскоре после освобождения), а 24 февраля – Макс Жакоб. Почти все члены семьи Жакоба также подверглись арестам. Друзья предприняли ряд действий по спасению Макса, но, когда они достигли успеха и фашистские власти решили освободить Жакоба, тот был уже мертв.

Автор «Герники», переживший в Париже фашистскую оккупацию, после войны действительно стал «священным идолом». Нет нужды говорить, что цены на его работы взлетели до небес. Однако сам Пикассо, особенно после начала холодной войны, боялся новой мировой бойни. Немудрено, что симпатии художника целиком и полностью принадлежали Советскому Союзу. За это он поплатился – репутация его в некоторых кругах была испорчена, его даже пробовали бойкотировать. Однако пристрастия Пикассо оставались неизменными.