Антон Кротков - Карикатура. Непридуманная история

Кстати, в карикатуре, где изображение сопровождается репликами персонажей, соединяются литература, театр и живопись. Чтобы создавать подобные произведения, автор должен быть не только классным рисовальщиком, но и в какой-то степени актёром, сценаристом и режиссёром.

Часто карикатура (особенно политическая), подобно публицистике, является оперативным видом творчества. Многие художники создают свои произведения по горячим следам каких-то событий.

Только вчера один из депутатов парламента выступил со скандальной речью, а уже сегодня утром влиятельная газета вышла с обширным комментарием этого события, снабжённым едкой карикатурой на героя дня. Такова обычная практика для сатириков от живописи.

Датские карикатуры на пророка Мухаммеда

Карикатура, если так можно выразиться, всеядна. В прицел к насмешникам попадают представители самых разных профессий и социальных групп. В свободном демократическом обществе для рисующих остряков неприкасаемых персон и запретных тем не существует. Впрочем, отсутствие этических границ способно сыграть злую шутку с самими карикатуристами. Достаточно вспомнить печальную историю датских карикатур на пророка Мухаммеда, которые оскорбили религиозные чувства миллионов мусульман. Так что внутренняя цензура и чувство меры непременно должны присутствовать у серьёзного профессионала.

Очень часто идея, опробованная в карикатуре, доводится до совершенства мастерами других видов искусства, работающими в анимации, живописи, рекламе, фотографии или в скульптуре. В этой связи можно вспомнить работу конца 1960-х годов карикатуриста Владимира Иванова, где фигурирует завязанный узлом ствол ружья. Идея понравилась многим и впоследствии использовалась в рисунках и плакатах других художников. А в 1990-х годах перед зданием ООН появился бронзовый памятник против милитаризма и насилия в виде гигантского револьвера с завязанным дулом.

Памятник против милитаризма и насилия в виде гигантского револьвера с завязанным дулом

Другой пример: на рисунке Юрия Кособухина летающий лыжник-прыгун с трамплина прямо в полёте зажигает чашу с олимпийским огнём. Казалось бы, подобную фантастическую идею в реальной жизни воплотить невозможно. Но прошло какое-то время, и один из организаторов Олимпийских игр в Нагано вспомнил об оригинальном сюжете русского карикатуриста и предложил именно по такому сценарию и организовать финал факельной эстафеты. Так ноу-хау нашего соотечественника стало одной из сенсаций этой Олимпиады.

«Главное, чтобы было смешно» – таким принципом долгое время руководствовались профессиональные карикатуристы. Вплоть до середины XX века мастера художественной сатиры не обременяли себя ограничениями морально-этического порядка. Считалось вполне допустимым зло гиперболизировать физический недостаток или манеру поведения какого-нибудь политика или общественного деятеля. В изображении представителей определённых национальностей или социальных групп не воспрещалось использовать стереотипный подход, например показывать немцев недалёкими солдафонами, финнов – пьяницами, а чернокожих – лентяями, хорошо умеющими только исполнять джаз и бить чечетку.

Такое понятие, как политкорректность, вошло в широкий обиход лишь в 1960-е годы прошлого века. А во время Второй мировой войны пропагандисты всех воюющих держав изображали противника в самом неприглядном виде: геббельсовские художники рисовали русских по старой привычке в виде бешеного медведя в будёновке. Улицы советских городов были оклеены плакатами, с которых на людей взирали красными глазками оскаленные морды фашистских зверей.

Американские же военные пропагандисты распространяли среди воюющих на Тихом океане «джи-ай» [14]листовки, на которых были изображены больше похожие на обезьян, чем на людей, японцы, вследствие максимальной гиперболизации художниками азиатских черт их лиц.

Впрочем, и в наше время карикатуристы порой допускают шутки на грани фола. К примеру, во время предвыборной гонки в США 2008 года некоторые европейские газеты позволили себе опубликовать довольно сомнительную остроту «в честь» одного из кандидатов на пост Президента – чернокожего сенатора-демократа от штата Иллинойс Барака Обамы. Таблоиды вышли с большой фотографией фасада Белого дома и подписью к ней: «Возможная хижина дядюшки Обамы». Некоторые чувствительные к любым напоминаниям о времени рабства американцы африканского происхождения весьма болезненно отнеслись к подобным вольным ассоциациям журналистов.

А теперь поговорим о том арсенале выразительных средств, которыми обладают художники. Это шарж, гротеск, театральная буффонада. Пожалуй, нигде так не сохранились черты традиционного масочного наивного театра, как в карикатуре. В эпоху торжества реалистического искусства мы с детским восторгом рассматриваем картинки, на которых знакомые нам люди напоминают собственные отражения в кривых зеркалах да и ведут себя не менее странно, чем выглядят. Изображённые в карикатурном виде персонажи и их анекдотичные действия обычно воспринимаются зрителями на эмоциональном уровне. Средствами обычной живописи или фотографии подобного эффекта достичь очень сложно. Психологи, работающие в рекламе, отлично знают, что самый верный способ завладеть вниманием пресыщенной зрелищами аудитории, это продемонстрировать ей нечто странное, отклоняющееся от нормы.

Иногда для того чтобы усилить определённые свойства персонажа, художники придают ему черты какого-то животного. У каждой мировой культуры есть свои представления о «хороших» и «плохих» представителях фауны. Если у индийцев змея ассоциируется с мудростью, то у европейцев, когда хотят оскорбить человека, называют его гадюкой или какой-нибудь другой пресмыкающейся тварью. В годы ожесточённых военных и классовых противостояний многие карикатуристы, особо не ломая себе голову над поиском оригинальных идей, изображали «заказанных» им сверху врагов в образе крыс, диких русских медведей, напыщенных германских гусей, гориллоподобных генералов и т. д.

Советская политическая карикатура 50–70-х годов стала настоящим кладбищем талантов именно потому, что хорошие художники обязаны были тиражировать определённые штампы, например, раз за разом рисуя пентагоновских ястребов. Графика же, которая не имеет право быть смелой, оригинальной на грани эпатажа, неизбежно выродится в унылое, набившее оскомину воспроизведение стандартных образов.