Василий Кандинский - Переписка 1911–1936

Напишите, прошу, как на Вас подействуют мои работы в «Новом Сецессионе» 19. Я всегда был уверен, что Вы поймёте и почувствуете Мюнтер. Вообще на её работы очень мало кто отзывается. Ах они толстокожие! Мне-то хорошо: я умею пробивать шкуру этих животинок. Наши с Вами средства хорошо для этого подходят. Так и задайте как следует жару этим берлинцам! Пусть их колотит и бросает в пот. Конечно же, нам не нужно намеренно об этом заботиться. У меня есть друг, который, здороваясь, без всякого умысла так пожимает руку, что невольно охнешь. И он немедля просит прощения. Мы не так хорошо воспитаны.

У меня очень много работы. И не меньше творческих намерений. Где взять время? Я теперь особенно остро чувствую, что всем нам предстоит «жить» ещё не раз. Имею в виду телесно. Этот долгий, долгий путь.

Сердечно жму Вашу руку, мы кланяемся Вам и Вашей жене. Вполне ли поправилась малышка?

Обложка каталога первой выставки «Синего всадника».

1911–1912

Мюнхен

Дорогой господин Шёнберг!

Мы трое прочли в «M.N.N.» [Münchener Neuesten Nachrichten (Мюнхенские последние известия)] заметку о Вашем секстете d-moll 20и очень порадовались за Вас и за наше общее дело 21.

Жмём Вашу руку и горячий привет супруге,

Пишите же ещё!!

[рукой Марка] На Новый год мы с женой будем в Берлине, и я был бы рад с Вами повидаться. Обязательно извещу Вас заранее.

[рукой Мюнтер]

Места почти не осталось, и мне остается только присоединиться к общему привету.

Берлин-Целендорф

Дорогой господин Кандинский,

я ещё не дочитал Вашу книгу 22, прочел две трети. Но уже сейчас могу сказать, что она мне чрезвычайно нравится. Очень во многом Вы правы. Особенно в том, что Вы пишете о цвете в сравнении с музыкальном тембром. Это совпадает с моим ощущением. Меня чрезвычайно интересует Ваша теория форм. Весьма любопытна глава «Теория». В некоторых мелочах я не вполне с Вами согласен. И прежде всего с Вашим намерением, если я правильно его понял, создать строгую теорию. Думаю, что сейчас в этом нет необходимости. Мы ищем и продолжаем искать (как Вы сами говорите) с помощью чувства. Так не будем же этим чувством жертвовать ради теории!

Теперь хочу сказать о Ваших картинах. Итак: они мне необычайно понравились. Я пошёл туда сразу по получении Вашего письма. Больше всего мне понравился «романтический пейзаж». Остальные работы размещены не очень удачно. Кое с чем я не могу примириться: с форматом, с размером. На это у меня есть также одно теоретическое возражение: поскольку речь идёт только о пропорциях, к примеру

чёрный 24: белый 120

на красный 12: жёлтый 84,

то это соотношение не может зависеть от формата, поскольку я могу определённо утверждать то же самое после сокращения, скажем, на 12:

чёрный 2: белый 10

на красный 1: жёлтый 7.

Я полагаю, что в «сокращённом» виде это уравнение воспринимается легче.

Практически это означает, что я воспринимаю эти веса хуже, поскольку они во многом ускользают из моего поля зрения. (А некоторые исчезают полностью.) Мне нужно отойти подальше, и тогда, естественно, картина уменьшается, а самое это уравнение предстает в «сокращённом» виде.

Возможно, потому-то очень большие картины произвели на меня не столь сильное впечатление, что я не смог воспринять их целиком.

Обложка книги Кандинского «О духовном в искусстве». 1911

Теперь о работах г-жи Мюнтер. Хотя я и не сразу о них вспомнил, я заметил их первыми, как только вошёл в зал: они в высшей степени своеобразны в своей живительной простоте. Воплощение естественности. Суровая нота, их отличительная черта, скрывает в себе доброту и любовь. Я получил истинное наслаждение.

Картины господина Марка мне тоже очень понравились. Что за мягкость в этом «великане»! Сначала я был буквально поражен, но очень скоро смог свести её воедино с тем впечатлением, которое Марк на меня производит. В целом очень приятно. В остальном на выставке мне мало что понравилось. Больше всего г. Нольде 23, с которым я вскоре познакомился, хотя как личность он мне понравился гораздо меньше. Затем пражанин Кубишта 24. Всё время играет, но каковы талант и смелость!! Что до берлинцев, то они везде преуспели. Особенно в том, что «сверхсовременно». Я сразу же догадался, что автор «купающихся женщин» – какой-нибудь француз. И действительно вы найдёте в зале 5 или 6 таких работ. В точности как у Сезанна. Но хотел бы я знать, какой француз послужил образцом для многочисленных «циркачей»?! 25

Очень жаль, что мои картины Вам не приглянулись. Вам прислали ещё не все самые значимые вещи. Хотя по большей части именно такие.

Теперь о «Синем всаднике». Думаю, что всё же смогу дать Вам что-нибудь из моих музыкальных сочинений для печати. Какой объём допустим? Три-четыре страницы? Или меньше? Напишите не откладывая! Правда, я ещё ничего для Вас не написал. Лекции в консерватории Штерна занимают все мои мысли. Но надеюсь всё же успеть!

И ещё:

Я обещал послать свои картины на выставку в Будапеште. Мне отвели целый зал для 24 работ.

Я не помню, какие из них у Вас. Сообщите мне, пожалуйста. И не могли бы Вы послать их прямиком в Будапешт? Те, что я перечислю (посылать нужно наложенным платежом!). А остальные – мне. Я не буду выставлять портреты и ничего подобного, но только то, что я называю «Впечатления» и «Фантазии». Насколько я помню, у Вас 8 работ, но среди них должны быть и портреты (упражнения для пальцев, гаммы). Пожалуйста, напишите мне обо всём, не откладывая. И могу ли я просить Вас о любезности – сразу же отправить мне эти картины, когда я Вам напишу?

Я порекомендовал художнику Гютерсло 26познакомиться с Вами.

Адольф Лоз 27, крупнейший архитектор, написал Вам письмо – тоже по моему совету. И тоже насчёт Кокошки! Вы с ним о чем-то договорились?

Надеюсь, что Вам легче читать мои письма, чем мне Ваши 28.

Я послал Вам своё «Учение о гармонии» 29. Вы удивитесь, когда узнаете, как много в нём полного сходства с тем, что говорили Вы.

Сегодня я наконец пошлю Вам свою картину.

Передайте мой самый горячий привет г-же Мюнтер. Я вскоре напишу ей отдельно. Также напишу г-ну Марку и остальным, кого нашёл на Вашей карте.

Сердечный привет, с искренней дружбой,

Мюнхен