Никита Алексеев - В поисках Дерева-Метлы. Короткие мысли отшельника из Соломенной сторожки

26 февраля

КАК Я ВИДЕЛ ГРОЙСА

Вообще-то Бориса Гройса я в первый раз видел не то в 74-м, не то в 75-м, в мастерской Кабакова. Он ему тогда очень толково объяснял, что Гуссерль убедительнее будет, чем Бердяев. Безусловно, был прав.

Потом я Бориса видел много раз по разным случаям, но так получилось, что не видел его уже лет пятнадцать, не меньше. А вчера увиделись снова, в «Узери Аристотелу» («Распивочной Аристотеля»), и Борис – молодец. Почти не изменился. Поели жареных «косорылых» (это такие мелкие барабульки), он их запивал красным «краси», я узо без аниса, но со льдом. Объяснили друг другу, зачем оказались в Салониках. Я – благодаря теплоте друзей зимую вдали от Москвы и рисую картинки, а он приехал искать в коллекции Костаки материал для выставки про искусство и космос, которую он делает в Берлине. Обменялись мнениями про выставку «Искусство и космос» в Токио, в музее Мори, он сказал, что космизм после коммунизма и неогегельянства – модная тема, надо обрабатывать, и съязвил, что из меня космист никакой.

Борис снова прав, как насчёт Бердяева и Гуссерля. Тут я абсолютно безнадёжен. Мы обнялись у выхода из аристотелевской рюмочной, он посетовал, что в три утра надо лететь в Нью-Йорк через Афины и Франкфурт, прямо с самолёта в университет, и это всегда так, и договорились увидеться снова где-нибудь.

«Мелькают города и страны, параллели и меридианы, мы не знаем, где встретиться нам придётся с тобой…»

27 февраля

ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

Солнышко светило, и мы отправились в гости к заместителю мэра Салоников по архитектуре и строительству в Верхний город отмечать начало Великого поста.

Среди гостей был также заместитель мэра по делам евреев г-н Симон Безансон. Очень симпатичный господин с лицом мудрого раввина и, думаю, не очень обременённый делами: в городе, где когда-то треть населения были евреи, их теперь можно пересчитать без калькулятора.

Хозяина зовут Афанасий, то есть Бессмертный, а его супругу Морфи, то есть Красивая, и они очень симпатичные люди, очень радушные. Мы набились в маленькую выбеленную халупку, построенную при турках (она мне напомнила кухню в доме семьи Бруни в Судаке), сели за длинный стол. Ели-ели, пили-пили, говорили-говорили. Еда и выпивка – лучше любых похвал, разговоры не хуже. А когда начало смеркаться, пошли мимо византийско-османских стен в Сорок Церквей. Когда проходили посёлок Святопавловский, видели, как в дюжине таверн сидят за столами греки, едят-едят, пьют-пьют, говорят-говорят, и вид им расстилается на залив Термаикос дивный: слева мыс Кассандра, справа чуть виднеется Олимп, а посерёдке по морю, как шахматные фигуры, расставлены контейнеровозы и танкеры. И полезли вниз с горы, мимо кипарисов и кедров, по петляющей тропинке, в сторону подножия Сорока Церквей: чуть не поломали конечности и не сверзлись в заросший колючками овраг. Но благополучно добрались до места, где продавались сигареты. Тем не менее лезть вверх на Сорок Церквей я отказался и решил две остановки – от поэта Кавафиса до поэта Самаковиоса – проехать на автобусе. Но в честь Чистого понедельника автобуса не было полчаса, и я пошёл пить пиво в соседний бар, где посетители смотрели футбольный матч между командами ПАОК и Ираклис.

Залив Термаикос и выходящий на него порт в лучах заходящего солнца. Салоники

Вернулся на автобусную остановку, которая называется «Астиномия», то есть «Полиция», хотя никаких ментов тут, к счастью, ни духа, и автобуса снова не было полчаса. Но зато я радостно наблюдал, как местные бродячие собаки, вполне сытые благодаря ксенофилии жителей Сорока Церквей, тоже отмечают Чистый понедельник. Они и по газону восторженно катались, и притворно дрались, и носом друг к другу под хвост лезли, и делали вид, что всё вокруг происходящее их совсем не касается.

1 марта

БОЖЬИ ШУТКИ

Совершенно точно, что моему поколению невероятно повезло, такого в России не бывало очень давно. В отличие от наших родителей и дедов-бабок, мы не видели массовых расовых и политических репрессий, голода и больших войн. Более того, мы ещё довольно молодыми дожили до времени, когда можно свободно путешествовать, говорить что угодно (или почти), а главное – отвечать за свои, а не за чьи-то или вообще ничьи поступки. Как мы этой благодатью распорядились – другой вопрос. По-моему, очень плохо.

Нашим детям и внукам пока тоже везёт невероятно. И меня это везение начинает пугать, потому что даром ничего не бывает. Есть такое понятие в католическом богословии – чрезмерная благодать. Это когда человеку совершенно незаслуженно всё время хорошо. Более того, он тихо и благостно умирает в своей постели, не сделав ничего доброго и полезного.

Это Бог так шутит.

2 марта

САКУРА В СОРОКА ЦЕРКВЯХ

Ночью сегодня была жуткая буря. Думал, все деревья поломает. А утром сияло солнце. Жмурясь, дорисовал Big Black Book of Dogs и пошёл вниз на бугор пить кофе, чтобы потом отправиться к Айя-Софии за чёрной бумагой. А там с террасы такой вид! За ночь буря продула атмосферу до прозрачности невероятной: гора Олимп, которая отсюда километрах в ста, красовалась во всей красоте и сияла снежной шапкой под ярко-синим небом над аквамариновым морем.

Спускаюсь с бугра к автобусной остановке «Полиция», а там и вовсе чудо. Старая корявая вишня, ещё вчера совсем мёртвая, умудрилась вдруг вся покрыться белыми и бледно-розовыми цветами, и вокруг неё облаком, со сладостным жужжанием вьются оголодавшие за зиму пчёлы.

5 марта

МЕДВЕДИЦА И АБРИКОС

Вчера вечером Большая Медведица брела по небу вниз головой – ещё по-зимнему. А луна даже осенняя была – яркая, но очень далёкая. Но зато под луной цвёл розовыми цветами абрикос. А соседский рыжий, почти абрикосового цвета котяра-бандит сегодня утром такой концерт устроил!

6 марта

КУДА ДОЕДЕТ ЭТО КОЛЕСО?

Не знаю, как запрячь одну бричку этикой и эстетикой. Наверно, Селифан знает. Даже Чернышевский с Лениным это не смогли бы, а Канту, Гегелю, Хайдеггеру и Витгенштейну такое и вовсе вне их мыслительных возможностей. Даже Пушкин и то затруднился, что говорить про Толстого. А Селифан – да… Этот – всё знает. Надо, наверно, его спросить, отчего его барин такая скотина. Но и Селифан вряд ли ответит на очень важный для меня вопрос: почему многие близкие (а в некоторых случаях очень близкие люди) так оскотинились, потеряли чувство собственного достоинства, крестят лоб на кучу навоза и врут сами себе такое, что Ноздрёв не додумался бы соврать Чичикову?

И ведь сейчас не 1849-й, тем более, не 1935-й. Странно.

7 марта

ОДА САЛОНИКАМ

Вчера забрались на крышу дома, потому что надо было посмотреть, сколько за газ платить. Почему газовые счётчики стоят на крыше, я не знаю, это у греков надо спросить. Я не стану спрашивать: куда мне это понять? Я даже Аристотеля в переводах на доступные языки через пень колоду понимаю, а Гераклит Тёмный, который считал, что всё движется, то есть всё есть не то газ, не то огонь, для меня и вовсе неинтеллигибелен. Так что я только про то, что увидел с крыши, – хотя, блядь (не люблю ономатопею «блин»), без этики и эстетики и тут не обойдёшься.