Коллектив авторов - Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Но рано или поздно, а за кисть браться пришлось – и вот здесь у Микеланджело все было не слишком блестяще. Конечно, работать красками он умел – все-таки его первыми учителями были живописцы Гирландайо, и, возможно, они успели его познакомить с техникой классической фресковой живописи. Но для росписи Сикстинской капеллы такого краткого знакомства было явно недостаточно, и Микеланджело решил пригласить консультантов.

Если убрать из рассказа Вазари все почтение, останется голая и неприятная суть – получив необходимые знания по технике фрески, Микеланджело без объяснения причин вынудил помощников оставить работу. Ситуация некрасивая, но все биографы гения в курсе, что когда ангелы раздавали хороший характер и коммуникативные навыки, Микеланджело еще раз встал за талантом.

Надо заметить, что навыков, полученных от выгнанных живописцев, скульптору хватило не вполне – римская известь для верхнего слоя штукатурки отличалась от флорентийской, и начатая фреска принялась стремительно плесневеть. В этот момент в привычной легенде о потолке, созданном одним мастером, появляется живописец Якопо л’Индако (или, по версии Вазари, архитектор Джулиано да Сангалло), посоветовавший добавлять в основу под роспись больше песка.

Почему же Вазари, писавший свою историю пусть и много позже росписи потолка, но, несомненно, при жизни Микеланджело, так убежден в отсутствии помощников? Возможно, потому, что, работая конкретно над этой частью своего труда, Вазари был весьма пристрастен – ведь речь шла не о каком-то из мастеров прошлого, а о современнике, учителе и старшем друге. Скорее всего, ему даже не приходило в голову усомниться в том, что рассказывал ему учитель о событиях почти сорокалетней давности.

Впрочем, и избавившись от флорентийцев, Микеланджело, несомненно, оставил при себе учеников, потому что специфика фресковой росписи на таких площадях не предполагает, что один-единственный человек (пусть и трижды гений) сам готовит поверхность, сам переносит на штукатурку контур с картона, сам трет краски – и все это без «связи с землей», на высоких лесах. С другой стороны, даже если по лесам вместе с ним бродили еще три-четыре человека, работу Микеланджело все равно проделал невероятную. О ее тяготах (несоизмеримых с невысокой оплатой) сам он так писал Джованни де Пистойя:

Существует распространенное заблуждение, что Микеланджело писал потолок, лежа на лесах. На самом деле мастер работал стоя, запрокинув голову вверх – это подтверждает и автошарж Микеланджело и расположение отверстий, сделанных для опоры лесов. Из-за этой неудобной позы Микеланджело и после росписи некоторое время был вынужден читать, держа книгу над головой.

Больше двух десятков лет прошло после росписи потолка Сикстинской капеллы, когда Микеланджело был приглашен оформить там же алтарную стену – разместить на ней композицию Страшного суда. Несмотря на возраст, к серьезной помощи в этой работе мастер допустил лишь Урбино, бывшего ему и слугой, и помощником, и другом, позволив тому местами писать фон, остальной же «группе поддержки» доверялось готовить краски и очередные участки под роспись.

На этой стене находится и единственный автопортрет художника. Микеланджело не писал автопортретов: одни считают, что, в отличие от красавца Рафаэля, не любил своей внешности, другие – что видел в написании автопортретов неоправданное тщеславие. И то и другое похоже на правду. Но к зрелости он нашел, как ему казалось, адекватную форму автопортрета: автопортрет Микеланджело на стене Сикстинской капеллы – содранная со святого Варфоломея кожа.

Достоверных сведений о жизни Иеронима Босха сохранилось исчезающе мало. Все то немногое, что мы знаем об авторе «Сада земных наслаждений», – результат тщательных исследовательских реконструкций. Однако дьявольская ирония в том, что даже сугубо научные факты о Босхе выглядят точь-в-точь как заголовки в желтой прессе: «Босх кормил Брейгеля даже после своей смерти!», «Бородатая женщина не выпустила Босха из Хертогенбоса!», «Босх подарил друзьям жареного лебедя!..», «Скандалы, интриги, расследования», да и только…

Если бы когда-нибудь нашелся дневник, трактат, да хоть какая-нибудь рукопись Иеронима Босха – это произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Для сравнения: живший ровно в те же годы и десятилетия Леонардо да Винчи исписал дневниковыми заметками, афоризмами, баснями, эпиграммами, техническими выкладками и пророчествами более семи тысяч страниц! Босх же не завещал потомкам ни строчки. Пять веков они, то есть мы, только и делаем, что гадаем: кем он был, о чем думал и, главное, что он имел в виду.

В определенном смысле биография Босха подобна его знаменитому триптиху «Сад земных наслаждений». В «закрытом» виде – это скудный монохромный перечень архивных документов. Но стоит искусствоведам приоткрыть створки воображения, и жизнь Босха расцветает самыми невероятными событиями, красками и образами.

В самом деле, кем был этот удивительный человек? Мессией, антихристом, провидцем, безумцем или, может быть, всем этим сразу? Вот самые популярные версии, будоражащие умы исследователей на протяжении нескольких веков.

О том, что работы Босха тронуты «тленом ереси», начали говорить еще в XVI веке, и сегодня эта гипотеза ничуть не утратила актуальности. В основном ее сторонники делятся на два лагеря. Первые считают, что Босх состоял в секте адамитов – обществе Свободного Духа, члены которого совершали свои обряды нагишом, проповедовали свободу сексуальных отношений, не признавали частной собственности и рассчитывали построить на земле новый Эдем, где все были бы равны, невинны и беспечальны, словно Адам и Ева. В качестве «доказательства» некоторые исследователи приводят центральную часть триптиха «Сад земных наслаждений», считая, что Босх изобразил ритуалы «клуба, за который играет».