Борис Вараксин - Смыслы и образы

По сути, Ван Гог сыграл некую свето-воздушную симфонию, сделав и нас её свидетелями. Мы словно прожили краткий миг из жизни старинного здания. Ему ещё стоять и стоять, нам же продолжать свой жизненный путь.

***

Итак, от тщательного, кропотливого труда по созданию иллюзии реальности художники пришли к некоему пренебрежению этой самой реальностью. От дотошного копирования природы – к изящному обыгрыванию настроения и фантазий автора. От деталей – к мотивам, от визуальных образов – к внутренним ощущениям.

Понимание всего вышеперечисленного придёт не сразу, но придёт обязательно. И поможет в этом, конечно же, она – её величество живопись.

Но что значит – понимать живопись? Наверно, уметь поставить себя на место художника, «прочитать» его мысли. Это не просто? Пожалуй. Но мысли живописца не знаем не только мы, но и вообще никто (если только сам автор не оставил нам своё понимание картины, что для старых мастеров не характерно). А раз так – наша фантазия ограничена лишь нашим здравым смыслом. И всегда можно прикинуть, понравилось бы наше объяснение самому художнику или бы тот кисло поморщился. Из этого и будем исходить.

Эти картины из архангельской коллекции князя Н.Б.Юсупова лучше изучать, отталкиваясь от мифа, по мотивам которого они написаны.

Софонисба – дочь карфагенского царя Асдрубала, соперничавшего с Римом (сюжет из древнеримской истории времен Второй Пунической войны) и жена одного из его военачальников, Сифакса.

Римский полководец Сципион в ходе боевых действий в Северной Африке нанёс поражение Сифаксу. Софонисба должна была стать его трофеем. Однако, произошло непредвиденное: на улицах поверженного Цирта женщина встретила Масиниссу, одного из военачальников Сципиона. Того самого Масиниссу из Карфагена, что был ей знаком с юности и даже добивался её руки. Потом Масинисса перешёл на сторону римлян и вот, встреча… Раздумывать не приходилось: Софонисба приняла предложение руки и сердца доброго знакомого и вышла за него замуж.

Сципион был неумолим. На все просьбы Масиниссы не трогать его жену последовал высочайший отказ. И тогда Масинисса её отравил.

Художники любили этот сюжет. Не стал исключением и Паоло Пагани. Не самое известное имя. Но если мы хотим иметь более или менее полное представление об итальянской живописи конца XVII – начала XVIII вв., знакомство с этим мастером не помешает.

Перед нами – типичная итальянская живопись. Крупные планы, фигуры, занимающие практически все пространство и не оставляющие места для фона. Все внимание – эмоциям и переживаниям героев. Свободное владение рисунком, яркие цвета, сложные ракурсы… Отличная школа!

На первой картине Сципион объявляет свою волю Масиниссе. И напрасно тот пытается что-то объяснить командиру. Тот уже всё решил и воину, обращённому к нам спиной, только и остаётся, что доставить ценный трофей куда следует. Но один день Масинисса всё-таки выторговал.

Этого дня оказалось достаточно, чтобы Софонисба не досталась никому.

Пагани пишет мускулистое мужское тело и тут же – женское: мягкое, податливое, безжизненное. Судьба пленницы становится очевидной.

На второй картине – апогей драмы. Масинисса с кубком в руке. В кубке – отравленное вино. Тут же – две женщины: молодая и пожилая (аллегории жизни и смерти). Софонисба – невинная жертва и мы ей можем лишь посочувствовать. А вот ее супруг…

Пагани относится к нему презрительно. Ещё бы: такой сильный, такой воинственный – и не уберёг, не защитил, не заставил с собой считаться. Именно его художник делает виновным в смерти женщины. Не обстоятельства, не логику военного противостояния, а близкого Софонисбе человека. Вот и задумаешься: стоит ли вверять себя в руки сомнительных субъектов?

Очень поучительная история, не правда ли?

Джованни Баттиста Питтони. «Кронос обнаруживает Истину». Примерно 1720 г. Национальный художественный музей Республики Саха (Якутия).

Обратимся к другому мифу, благо выбор наш поистине безграничен. Пусть это будет история о любви, прекрасной во всех отношениях.

Исходя из названия картины, мы вправе предположить такой сюжет: Кронос (время) сдергивает покровы и обнаруживает под ними прекрасную женщину, о присутствии которой даже не догадывался. Выясняется, что это Истина, лишним подтверждением чему служат книги и песочные часы – объекты пристального внимания двух малышей с крылышками.

Очень мило, что Истина столь соблазнительна. И время, действительно, снимает с неё покровы. При этом с годами она отнюдь не теряет в своей привлекательности. Больше того – она вообще не изменяется, оставаясь вечно юной и прекрасной. Что её делает такой? Знания (намёк в виде раскрытой книги)? М-м-м… Вряд ли. Знания – сами по себе, истина – сама по себе. Истине знания не нужны. Они нужны соискателю истины.

Истина – это некий абсолют, познать который нам, увы, не дано. Но мы вправе его вообразить.

Итак… Следуя какому-то не вполне очевидному замыслу художника, Кронос обнаруживает под одеялом нечто для него удивительное. И от неожиданности и изумления повелитель времени повалился на спину.

Ну, допустим… А кто эти малыши с крылышками за спиной? Ангелы?

Кронос и Истина – персонажи древнегреческой мифологии, ангелы – христианской. Получается некое смешение языческого и католического. Такое было не редкость, но… Поищем что-нибудь более логичное?

Предположим, здесь одни библейские персонажи. Тогда лысый субъект – кто-нибудь из архангелов. Почему? Потому что на небесах – своя иерархия и ангел, если он лысый, просто обязан дослужиться хотя бы до ближайшего чина. А это архангел.

Однако, поза, в которой изображён небесный страж, слишком нелепа, чтобы рассматривать подобный вариант всерьёз. Поведение крылатого мужчины оставляет желать много лучшего. Архангелы себя так не ведут.

Обратимся к юным персонажам. Один вчитывается в книгу, другой обращает внимание присутствующих на быстротекущее время (песочные часы в его руках). Словно намекает: пора бы уже заняться чем-нибудь полезным.

Ближайшая к малышу – вечно юная красавица. И, судя по выражению её лица, если что-то и может её взволновать, то уж никак не что-то низменное, земное. Ей подавай что-нибудь возвышенное, божественное. Ну, вы понимаете…

Но тогда лукавый малыш обращается не к ней, а к Кроносу. Но Кронос ли это? Да, тот субъект был на редкость коварен и мог, подкравшись к спящей красавице, сдёрнуть с неё одеяло. Но не был ли он слишком всемогущ, чтобы заниматься столь мелкими проказами?