Кристина Ляхова - Мастера иконописи и фрески

Папа подгонял мастера и нередко приходил посмотреть, как продвигается работа. Что касается Микеланджело, то он не терпел посторонних в помещении, где работал. Он старался не допускать папу в капеллу, а если тот все же заходил, то как бы случайно сбрасывал с лесов доски, и папа вынужден был покидать помещение.

Наконец Микеланджело закончил этот грандиозный заказ. За время работы он так привык писать, находясь в горизонтальном положении, лежа на лесах на спине, что в течение некоторого времени не мог писать письма, сидя за столом. Даже для того чтобы прочитать их, ему приходилось ложиться на спину и держать листы перед собой в вытянутых руках.

Согласно проекту, мастер расчленил среднюю часть плафона оконными плафонами. Прямоугольники, которые образовались при этом, он украсил живописными композициями. Боковые пояса Микеланджело поделил на прямоугольные ниши, которые украсил изображениями фигур, сидящих на тронах.

Средний пояс он окантовал карнизом, который украшали седалища кубической формы. Здесь он написал обнаженных юношей. Их фигуры как бы обрамляют живописные композиции, находящиеся в глубине. Что касается размеров этих композиций, то они неодинаковы. В зависимости от этого изменяются и размеры фигур юношей.

Микеланджело тщательно продумал расположение отдельных живописных сцен в пространстве и их размеры относительно друг друга и нашел наиболее оптимальное решение. Суриков, изучив композиционное построение этой работы, отметил, что «пропорции картин ко всей массе потолка выдержаны бесподобно».

В период раннего Возрождения в живописи нередко отдельные элементы, даже исполненные с большим мастерством, не складывались в единую гармоничную композицию. Позднее, в эпоху барокко, напротив, детали картины подчинялись всей композиции, утрачивая индивидуальность. Что касается работы Микеланджело, то в ней каждая из картин представляет собой законченное произведение и одновременно составляет часть единого целого. Это является одним из достижений живописи эпохи Высокого Возрождения, которое Микеланджело удалось довести до совершенства.

Необходимо обратить внимание и на колорит росписи. Микеланджело использовал богатую цветовую гамму, нередко с золотистыми переливами. Цвета картин чистые, их сочетание еще более усиливает благородство созданных мастером образов.

Что касается тематики, то над ней Микеланджело, скорее всего, работал сам. Общая тема, как сообщил Папа Юлий II, такова: роспись должна была воспроизводить различные сюжеты из Священного Писания.

Художник изобразил на среднем поясе плафона композиции на библейские сюжеты. На боковых поясах он поместил библейских пророков, а также сивилл, которые, как указывалось в многочисленных античных мифах, являлись прорицательницами, жрицами и возлюбленными бога Аполлона.

Композиции среднего пояса являются иллюстрациями к центральным местам Священного Писания. Например, на одной из композиций Микеланджело показал сотворение Богом первого человека — Адама. Искусствовед В. Н. Лазарев написал об этой картине следующее: «Это едва ли не самая прекрасная композиция всей росписи. Отправляясь от библейского текста («И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его»), художник дает ему совершенно новое представление. По бесконечному космическому пространству летит Бог-отец, окруженный ангелами.

Позади него развевается огромный, надутый, как парус, плащ, позволивший охватить все фигуры замкнутой силуэтной линией. Плавный полет Творца подчеркнут спокойно скрещенными ногами. Его правая рука, дарующая жизнь неодушевленной материи, вытянута. Она почти вплотную прикасается к руке Адама, чье лежащее на земле тело постепенно приходит в движение. Эти две руки, между которыми как бы пробегает электрическая искра, оставляют незабываемое впечатление.

Микеланджело. «Всемирный потоп». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

В данной точке сосредоточен весь внутренний пафос изображения, вся его динамика. Расположив фигуру Адама на покатой поверхности, художник создает у зрителя иллюзию, будто фигура покоится на самом краю земли, за которым начинается бесконечное мировое пространство. И поэтому вдвойне выразительны эти две протянутые навстречу друг другу руки, символизирующие этот мир земной и мир астральный. И здесь Микеланджело великолепно использует просвет между фигурами, без которого не было бы ощущения безграничного пространства. В образе Адама художник воплотил свой идеал мужского тела, хорошо развитого, сильного и в то же время гибкого».

На другой картине — «Отделение света от тьмы — Микеланджело изобразил Саваофа, борющегося с хаосом. Облака надвигаются на Саваофа, а он пытается оттолкнуть их от себя и отделить таким образом свет от тьмы. Фигура человека выглядит так, словно высечена из камня, несмотря на то что художник написал ее кистью и красками.

С неменьшим мастерством Микеланджело изобразил и Еву. На фреске, рассказывающей о сотворении первой женщины, Ева выглядит безвольной, покорной, беспомощной. На следующей картине, повествующей о грехопадении, в ней уже чувствуется сила: она гордо подняла голову, во всем ее облике чувствуется что-то величественное. Ева смело протянула руку, ее пальцы прикасаются к руке змия. Далее, в сцене изгнания из рая, она раздавлена и унижена, сожалеет о содеянном. В облике этой женщины не осталось ничего от прежней, гордой и уверенной в себе, Евы.

Микеланджело. «Голова юноши». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

Другие сцены изображают последующие события, описанные в Священном Писании: Всемирный Потоп, спасение Ноя и др.

Особое место занимают изображения библейских пророков. Захарию Микеланджело изобразил с толстым фолиантом в руках. Он сидит, но во всей фигуре пророка, в повороте тела, в складках одежды чувствуется движение. Как полагают исследователи творчества Микеланджело, в этом образе он выразил стремление к знаниям и желание познать высшую мудрость.

В фигуре Исайи художник постарался показать гордость, озарение и одновременно власть. В облике Иезекииля — в его позе, повороте головы, протянутой вперед и повернутой ладонью вверх руке, развевающихся складках одежды — мастер выразил динамику, страстные порывы.

Даниил сосредоточен, но в то же время во всей его фигуре, как и в облике Исайи, чувствуется власть и, как и в большинстве персонажей, динамика. Вазари писал: «Невозможно представить себе, что можно добавить к совершенству образа Даниила, который пишет в большой книге, выискивая что-то в рукописях и копируя с невероятным рвением; для опоры этой тяжести Микеланджело поставил между его ног ребенка, который поддерживает книгу, пока тот пишет, — ничья кисть не сможет никогда сделать ничего подобного».