Екатерина Останина - Мастера авангарда

Дюшан нисколько не стремился выразить в своем искусстве отношение к реальности. Он, казалось, совсем напротив, хотел отойти от нее как можно дальше. Он создавал из уже известных предметов новые реальности. Поиски потустороннего мира, не скованного рамками земного пространства, привели художника к созданию композиции «Девять малических форм» (1914–1915).

В 1915 году Дюшан вместе с Пикабиа посетил Нью-Йорк и там основал группу дадаистов. До 1923 года, восемь лет, он трудился над программным произведением «Большое стекло: новобрачная, обнажаемая своими холостяками» (Музей искусств, Филадельфия). Техника данной композиции отличалась повышенной сложностью. Художник применял живопись маслом и лаками по стеклу, пространственный коллаж, состоящий из свинцовой проволоки, фольги и бумаги. Вся композиция размещалась между двумя растрескавшимися стеклами. Работа была призвана символизировать движение подсознательных желаний и сокровенных потоков сознания.

Враждебность по отношению к традиционному искусству Дюшан сохранял на протяжении всей своей жизни. В 1920 году он шокировал парижскую публику, представив на выставке во Дворце празднеств композицию «L.H.O.O.Q.». Это была обыкновенная репродукция с картины Леонардо да Винчи «Джоконда», к которой художник пририсовал усы. Великий шедевр в то время воспринимался авангардистами как символ ненавистной им респектабельности.

М. Дюшан. «Большое стекло: новобрачная, обнажаемая своими холостяками», 1915–1923 годы, Музей искусств, Филадельфия

М. Дюшан. «Фонтан», 1917 год

Когда группировка дадаистов распалась, Дюшан примкнул к представителям сюрреализма и принял участие в Международной выставке сюрреализма (1938, Париж).

С 1930-х годов Дюшан совершенно отказался от изобразительного искусства. Он интересовался шахматами, увлекался экспериментами в области оптических иллюзий и кино; его очень занимали движущиеся конструкции разного рода. После Второй мировой войны вышли в свет труды Дюшана, в которых он рассматривал различные проблемы изобразительного искусства. В целом труды Дюшана предопределили развитие таких форм авангардного искусства, как оп-арт, инсталляция и кинетическое искусство. Он по праву стал кумиром нового поколения молодых авангардистов.

Всю жизнь любимым образом Кандинского был летящий над землей всадник. Это ощущение полета присутствует и в его абстрактных композициях. Созданный мастером альманах «Синий всадник» с Георгием Победоносцем на обложке был призван дать толчок новым поискам гармонии цвета и звука. Однако, вернувшись из Германии в Россию в начале Первой мировой войны, художник вдруг заново увидел свою родину, и она покорила его пламенными московскими домами и снегом, поющим на разные голоса… Начиналась новая эра в жизни земли, когда художник становится пророком. Василий Кандинский это очень остро осознавал.

Василий Кандинский родился в Москве, в семье коммерсанта. Когда его родители развелись, Василий вместе с матерью переехал в Одессу, где окончил гимназию. Затем он вернулся в Москву и поступил на юридический факультет Московского университета. На кафедре политической экономии и статистики его руководителем был Александр Чупров. Он возлагал большие надежды на своего ученика, предложил ему остаться на кафедре и писать диссертацию. Однако Кандинский всю жизнь мечтал только о живописи, как он считал в то время, «безнадежно». Дело в том, что в его семье интересовались музыкой и литературой; в студенческие годы Василий увлекался творчеством Репина, Левитана и Поленова, часто посещал художественные выставки. В то время его поразили до глубины души полотно «Стог сена» Клода Моне и опера Р. Вагнера «Лоэнгрин». Кандинский вспоминал, что эта музыка «рождала в воображении бешеные, почти безумные линии».

Не в силах сопротивляться своему настоящему призванию, Кандинский оставил занятия наукой и начал серьезно изучать живопись. В 1896 году он поехал в Мюнхен, где тогда проводилось множество различных выставок, работали частные художественные студии разных направлений. Наконец, там работала Королевская академия художеств, а русские художники в Германии образовали целую колонию.

Большинство русских живописцев посещали школу-студию А. Ашбе. На его уроки приходил и Кандинский. Учитель утверждал, что художник, безусловно, должен быть первоклассным знатоком анатомии, однако, подходя к мольберту, совершенно забывать об этом знании. Ашбе делал акцент на широком живописном письме. Первые работы Кандинского написаны в жанре пейзажа; они живописны и декоративны, а со временем стали приобретать все более экспрессивную окраску.

Кроме Ашбе, преподавателем Кандинского был профессор Королевской академии художеств Ф. Штук, всеми признанный «первый немецкий рисовальщик». Штук был сторонником югендстиля (в России его аналогией являлся модерн). Он научил Кандинского добиваться эмоциональности цвета, выразительности линий, творческого подхода к формам, созданным природой.

Какое-то время Кандинский пробовал силы в прикладном искусстве, делал украшения, керамику и мебельную фурнитуру. В 1902 году он стал организатором группы «Фаланга», работавшей в стиле модерн. Кандинский вел пейзажный класс. Это художественное объединение просуществовало два года и успело провести двенадцать выставок, где экспонировались работы П. Беренса, Г. Христиансена и прочих художников Дармштадской колонии. Кандинский создавал работы в духе мирискусников, с галантными кавалерами и дамами в кринолинах. Каждый год художник бывал в России; его работы постоянно украшали выставки. Он стал популярным.

В 1904–1908 годах Кандинский совершил путешествие по Европе и Северной Африке. Некоторое время он жил в селении Мурнау в Баварских Альпах. Художник создает ряд пейзажей в духе фовизма. Горы, озера и реки Мурнау показаны крупными цветовыми пятнами, ограниченными четкими контурами. Уже в этих работах предметность начинает растворяться в пластике живописи.

Вскоре Кандинский совершенно отказался от сюжетности предметной живописи. Он стремился выразить внутреннее состояние и динамику рождающегося XX столетия. Переворот в сознании художника вызвало научное открытие о разложении атома. Кандинский писал: «Оно отозвалось во мне подобно внезапному разрушению всего мира. Внезапно рухнули толстые своды. Все стало неверным, шатким и мягким. Я бы не удивился, если бы камень поднялся в воздух и растворился в нем. Наука казалась мне уничтоженной: ее главнейшая основа была только заблуждением, ошибкой ученых… на ощупь искавших истину, в слепоте своей принимавших один предмет за другой».