Элизабет Ланди - Тайная жизнь великих художников

На этом склока не закончилась. Реверди опубликовал статью, в которой назвал художника «индейским дикарем» и «обезьяной, которая лишь с виду похожа на человека». Скандал широко обсуждался в парижской прессе как «дело Риверы», хотя, казалось бы, в 1917 году у французов были куда более веские поводы для беспокойства. В итоге у Риверы возникло отвращение к теориям и теоретикам кубизма, и вскоре он порвал с этим направлением.

В конце 1940-х Риверу привлекли к суду за то, что он выстрелил в водителя грузовика, проезжавшего мимо его дома. Художник гневно оправдывался: он стрелял, потому как ему показалось, что шофер собирается его задавить. «Кому не доводилось стрелять в воздух, празднуя Новый год? — вопрошал Ривера судью. — Кто за тридцать или более лет хотя бы раз не нажал на спуск просто ради удовольствия, хотя и без благословления закона? И кому, наконец, не приходилось стрелять, чтобы привлечь внимание официанта?»

Ривера держал Капо в курсе своих любовных похождений, особенно после повторной женитьбы, а она не скрывала, что ненавидит соперниц. Как-то она съязвила насчет «огромной уродливой груди» фаворитки мужа. Ривера отрицал чрезмерность объема предмета спора, но Кало ответила: «Это потому, что ты всегда видишь ее в горизонтальном положении».

В конце 1940-х Диего Ривера решил построить себе дом — но не обычный дом. Ему захотелось возвести храм славы. Он назвал сооружение Анауакалли и придал ему форму ацтекских храмов, которые скорее ассоциируются с человеческими жертвоприношениями, нежели с комфортабельным жильем.

Здание сложено в основном из черного вулканического камня, причем глыбам придана причудливая форма; к зданию ведет внушительный каменный портал. Затем прибывший по подъемному мосту попадает в просторный внутренний двор, посреди которого возвышается массивный каменный стол. Внутри дом слабо освещен, по сторонам идущих по спирали коридоров находятся тесные комнаты, заполненные коллекцией искусства доколумбова периода, собранной Риверой. В центре пирамиды, на самом нижнем уровне, расположено небольшое помещение с бассейном. Это пространство напоминает «палату подношений», где жрецы-ацтеки складывали кости жертв. По замыслу Риверы, здесь должны были храниться его останки вместе с останками Кало.

Ривера так и не жил в этом доме, он умер до завершения строительства. В 1964 году здание открыли для публики, и сейчас там располагается Музей Диего Риверы.

6 ИЮЛЯ 1887 — 28 МАРТА 1985

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: РАК

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ЕВРЕЙ: РОДИЛСЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (НА ТЕРРИТОРИИ НЫНЕШНЕЙ БЕЛОРУССИИ); ПОЗЖЕ ГРАЖДАНИН ФРАНЦИИ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: «Я И ДЕРЕВНЯ» (1911)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: КУБИЗМ, СЮРРЕАЛИЗМ

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА В НЬЮ ЙОРКЕ

КРАСНОЕ СЛОВЦО: «А КОРОВЫ В АМЕРИКЕ ЕСТЬ?»

Для кого-то история — лишь фон, на котором разворачивается его жизнь, а кого-то она бьет под дых. Всех художников, живших в тревожное время двух мировых войн, история касалась напрямую, но Марка Шагала она не просто касалась — история нанесла ему удар в лицо. Изгнание, запрет на профессию и снова изгнание. Он едва избежал ГУЛАГа и немецких лагерей смерти. То, что он выжил, кажется чем-то сродни чуду. И все же Шагал никогда не терял ни желания творить, ни умения преображать страдания в светлые сцены любви, гармонии и радости. Для человека, который потерял в жизни куда больше, чем нашел, это поразительное достижение.

В 1887 году современный мир мало интересовался Витебском, и городские евреи-хасиды были вполне довольны тем, что их никто не тревожит. Лучше безвестность, чем погромы и преследования, полагали они. В Витебске, крупном провинциальном городе, имелся железнодорожный вокзал и храм с куполом-луковицей, но семья Шагалов держалась своей окраины с кривыми улочками, напоминавшей еврейские местечки. Мойше Шагал родился в этом тесном, спаянном мире; он был старшим из девяти детей торговца селедкой и лавочницы.

Талант Шагала проявился рано — к изумлению его родни, которой изысканный мир галерей представлялся таким же далеким, как иная галактика. Мать Мойше поддержала сына: сначала она дала взятку, чтобы его приняли в местную гимназию (куда евреям был вход воспрещен), а потом записала в местную художественную школу. В 1907 году молодой Шагал отправился в Санкт-Петербург, где покровители устроили его в школу при Императорском обществе изящных искусств и снабдили разрешением на проживание в столице — документом, для еврея необходимым. (Как-то вечером у Шагала проверили разрешение, и когда обнаружилось, что бумага просрочена, его избили и посадили на две недели в тюрьму.)

Проведя три года в Санкт-Петербурге, Шагал поехал во Францию, ему было интересно увидеть, как создается новое искусство. В Париж он прибыл осенью 1910 года и сразу влюбился в этот город; тогда же он начал называть себя на французский манер Марком Шагалом. Свобода вероисповеданий его особенно восхищала — и никто не требовал показывать разрешение на жительство! Он экспериментировал с цветами фовизма и плоскостями кубизма, но его воображение неизменно возвращалось к миру его детства, кривым улочкам и небольшим синагогам Витебска. И тогда Шагал трансформировал кубизм и фовизм сообразно собственным нуждам; картина «Я и деревня» — яркий тому пример. Написанная светящимися красными, зелеными, розовыми и синими красками, корова с нежным взглядом смотрит прямо в глаза зрителю; в деревне человек и животное существуют в идеальной гармонии. Эта картина похожа на сновидение и полна отсылок к воспоминаниям; между двумя фигурами протянулись дома, совсем как на улицах Витебска; два дома опрокинуты крышами вниз.

Шагал быстро прославился своими картинами, и летом 1914 года он решил навестить Витебск. Наверняка ему хотелось повидаться с родными, но эта поездка, скорее, задумывалась как триумфальное возвращение. Молодого человека можно понять, хотя ему стоило бы почаще читать газеты. Начало Первой мировой войны застало Шагала врасплох. Между ним и Парижем пролегли две линии фронта, и он осел дома пережидать войну. К счастью, он нашел, чем утешиться в Витебске, и самым сильным утешением стала миловидная Белла Розенфельд, дочь местных торговцев. Они полюбили друг друга еще в 1909 году, но не виделись, пока Шагал жил во Франции. Теперь чувства вспыхнули вновь, и летом 1915 года они поженились. Их дочь Ида родилась в 1916 году.