Николай Серов - Символика цвета

Как чувственно-телесный цвет, розовый многие называют приторным, душистым, нежным, находя в нем слащавость и даже чрезмерную сладость женщины, ибо кто, как не женщина, может «порозоветь от смущения», когда сознательная установка ее белого социума сталкивается с красным цветом мужской сексуальности в пурпуре собственного влечения! В этом столкновении как нельзя более проявляется общечеловеческий характер розового цвета. Именно в этом и заключена вся женственность общечеловечески-розового сублимата. Здесь можно лишь вспомнить блоковский символизм:

И дело здесь не только в розе – символе земного воспроизведения, но и в ее розовом цвете. Человек, выбирающий его, исподволь желает прожить свою жизнь в безопасности и стабильности. Излишнее же увлечение розовым цветом свидетельствует о неспособности объективно оценивать действительность, о витании в розовых облаках. Как говорили в XIX веке, «розовые стекла поэтического воображения».

А идиома «смотреть сквозь розовые очки», имеющая во многих языках свои аналоги? Не говорит ли ее смысл о странном приукрашивании «всего и вся в пурпуре» обеляющим сознанием Матери? Вспомним о лакировке действительности в социалистическом реализме. Так, у С. Бабаевского в «Кавалере Золотой звезды» мы встречаем и «розовый вечерний туман над станицей», и «розовую утреннюю дымку», и «розовые колени молодой доярки», и даже «розовые струи молока, текущие из вымени коровы».

Давид Черный. Розовый танк, 1991

По словам автора, его цель – высмеять символику советских военных памятников, трактуемую как угроза мирному населению силой.

Цветом рая называл розовый Николай Гумилёв и одновременно писал:

С позиций восприятия розовый цвет может вызывать и соответствующие пастельным (осветленным) цветам эстетические чувства: бодрости, жизненной свежести, молодости, а также мягкости, нежности и слабости. Обычно он воспринимается как нежный, мягкий, очаровательный и, естественно, женственный.

Розовый может быть теплым и возбуждающим. Из-за этих свойств он воспринимается как романтический и чувственный, поэтому его так часто используют для нижнего белья. Как яркий и светлый цвет в одежде, розовый нередко ассоциируется с радостным и бодрым настроением. Однако бледно-розовый может вызывать впечатление мечтательности и склонности к экстравагантности, а иногда и фривольности.

В функциональной психологии светлота розового цвета ослабляет энергичную силу красновато-пурпурного и освобождает ее для свободного волеизъявления. Как утверждают психологи, розовый – это свободная, ни к чему не обязывающая возбудимость, и в этом его соблазнительное обаяние. Как символ молодости и любви, он чаще всего вызывает ощущение нежности, робости и невинности.

Теория хроматизма рассматривает розовый как аддитивную смесь пурпурного и белого. То есть – сублимат женского активного сверхсознания и сохраняюще-материнского – общечеловеческого сознания Великой Матери. Именно это позволяет говорить о розовом как цвете молодости, надежды и духовного единения с миром.

В результате хроматического анализа цветовой семантики осталось представить лишь полную совокупность цветов в их взаимодействии. Еще раз напомню, что речь здесь также идет только о гендерных аспектах анализа. Ибо каждый из нас в процессе взросления проходит через все цвета спектра. Рассмотрим итоговое становление возможных доминант интеллекта, моделируемых определенными цветами.

Итак, в социальном плане, то есть в общественной жизни, при нормальных условиях существования, по-видимому, женским интеллектом «царственно правит» пурпур ее сверхсознания. Это доказывается прежде всего вечной природной целеустремленностью женщины к «предназначенности», то есть к воспроизведению другого в себе, а следовательно, и в мире.

Иначе остается необъяснимой извечная потребность юных девушек найти возлюбленного (мужа) и родить от него ребенка. Ведь, как рассуждают некоторые женщины, этот ребенок еще в чреве ее превратит очаровательную девичью фигуру в нечто невообразимое – даже в мифологии. То есть солнечная светоносность ее девичьего тела померкнет. После же рождения ребенка голубизна ее мечтательности свяжется с материнскими заботами, кормлением, уходом и т. п. Таким образом, пурпур сверхсознания доминирует в женском интеллекте над солнечной желтизной бессознания и романтической голубизной подсознания в обычных условиях существования.

Пабло Пикассо. Женщина с желтыми волосами, 1931

Спрашивается, может ли в этих же условиях у девушки доминировать красное бессознание, зеленое самосознание или фиолетовое подсознание? Прежде всего здесь возникает проблема либидозности ее солнечного бессознания.

Активность своего красного бессознания – в экстремуме либидозного влечения – она не может проявить прежде всего в силу гормональной и, безусловно, социальной составляющей (при ее активности партнер для устойчивости образующейся системы будет проявлять пассивность, то есть станет голубым). Как мне кажется, эта невозможность наиболее наглядно проиллюстрирована Маяковским:

Не зря же все источники информации говорят о семантической близости «женщины» и «ожидания». Не зря же белый танец – исключение из правил. Впрочем, как и лесбиянство, к которому ведет красное либидо.

Пабло Пикассо. Акробат, 1930

Голубое подсознание романтической девушки, правда, способно подняться до сине-фиолетовых тонов мужского подсознания в каком-либо виде творческих исканий (дневники, бизнес, наука, искусство). Но здесь возникает замыкание ее желтого бессознания на собственное подсознание, что и именуется синим чулком. Как следует из статистических данных рождаемости, этот случай все чаще и чаще наблюдается в практике западных культур. На Востоке это невозможно в силу предписаний Корана (зеленый – цвет Магомета – цвет мужчин, но не женщин). Иначе говоря, если на Востоке абсолютно ничего не противостоит в женском интеллекте ее пурпуру, то на Западе зеленое женское самосознание и появляется как оппозиция естественному предназначению женщины. Ибо считать, что цель человечества – делать деньги, может, по-видимому, только верующая в доллар, а не в Бога.