Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

Таким образом, хурриты могут причисляться к элементам цивилизации Ближнего Востока за пределами высокогорной зоны до 2000 г. до н. э. Поддерживает эту гипотезу наличие хурритских личных имен на табличках аккадского периода (2340–2180 гг. до н. э.) в Чагар-Базаре, расположенном на реке Хабур [84]. Их появление на этом судоходном притоке Евфрата означает, что хурриты уже тогда начали получать доступ к богатой торговле Месопотамии, расширявшейся при посредстве военных и торговых экспедиций Саргона Аккадского и его преемников, в первую очередь его внука Нарам-Сина. Эти экспедиции, хотя и имевшие, по крайней мере частично, традиционные цели, открывали новые рынки и вполне могли облегчить создание ассирийской торговой колонии в Канеше (Кюль-Тепе), что в центральной части Анатолии, после чего были созданы и другие подобные колонии [85]. Они находились скорее на хеттской, чем на хурритской территории. Но важный путь в Центральную Анатолию проходил через Элязыг, позднее известный хеттам как Исуа, чье население было (через связи с Северной Сирией), вероятно, хурритским, по крайней мере к началу третьего периода ранней закавказской культуры. Рост месопотамской торговли, особенно в аккадский период и при Третьей династии Ура, очень вероятно, стал магнитом, притягивавшим хурритов на юг, в Сирию.

Все сказанное выше предполагает некую родину, откуда хурриты вторглись на окружавшие их территории – к югу и западу. Эта родина могла быть только в горном районе. Тогда кто, кроме хурритов, мог оставить после себя раннюю закавказскую культуру? Ни одна теория о том, что они могли прийти из-за Кавказских гор и преодолеть их, не оставив ни малейшего следа, не выдерживает критики, хотя, конечно, кочевники могли передвигаться незаметно. Существовавшая в 3-м тыс. до н. э. общая культурная целостность высокогорной зоны, о которой уже говорилось, подразумевает этническую стабильность, хотя и не доказывает ее. Очевидный вывод – население было хурритским и оставалось таковым с конца 4-го тыс. до н. э.

Возражение этой теории этнической целостности может быть выдвинуто на основании того, что сокровища Майкопа, большого кургана в долине Кубани, и Алаки, богатого кладбища на плато Центральной Анатолии, указывают на культурное и этническое вторжение из северных степей до самой Анатолии. Это предположение, вероятно, частично основано на убеждении, что украшения в виде животных, самые ранние проявления которых встречаются в Майкопе (вопрос спорный), были творением кочевников северных степей. Один ученый даже нашел индоевропейские родственные черты в Майкопе и Алаке, связав последнюю с теми хеттами, которые поселились в излучине реки Галис [86]. Это утверждение можно считать необоснованным. Люди Алаки были хаттами, имевшими малоазиатские, а не индоевропейские корни. Они населяли и контролировали часть Анатолийского плато, к западу от территории хурритов. Культурное влияние распространялось из Алаки и окрестностей, вероятно через Хороз-Тепе и поселения, расположенные возле понтийского побережья и на нем, к Майкопу, а не обратно. Это можно рассматривать как еще одно проявление ближневосточного влияния через Кавказ и соседние степи, последовавшего после контактов между горцами и населением северного края Плодородного Полумесяца. Но то, что небольшой класс воинов индоевропейской расы возвел курганы раннекубанской фазы и добрался до Алаки, не повлияло на формирование родственных черт населения Алаки и Майкопа, равно как и на расовый состав его большинства.

Лощеная керамика ранней закавказской культуры со смелыми украшениями – рельефными и вырезанными – изначально стала изучаться ближневосточными археологами во вторичной форме, обычно именуемой Хирбет-Керак, по названию поселения в долине Иордана (Бет-Йерах) [87]. Но как обычно, когда культура или тип артефакта именуется по названию одного поселения, это оказалось не самым важным местом находок. Большое количество такой керамики обнаружили в долине близ Антиохии (Амук), где американские исследователи приписали ее к фазам Амук H и I. Кроме разных сосудов, здесь в слое 11 Телль-Джудейде [88]был найден очаг в форме подковы, характерный для ранней закавказской культуры и известный из многих поселений. Архитектурные параллели с горной зоной включают присутствие глиняных скамей и ларей, сравнимых с Яник-Тепе и датированных примерно тем же временем. Красно– и чернолощеная керамика типа Хирбет-Керак была обнаружена в Телль-Джудейде (это самое важное место), а также в поселениях Чатал-Хююк, Телль-Таинат и Телль-Дахаб. Иными словами, она была широко распространенной. Кто бы ни создал эту керамику, это было местное произведение. Глину брали здесь же, то есть на равнину Амук прибывали люди, а не посуда. Создается впечатление, что Брэйдвуд упустил важность этой керамики в Амук Н-1, поскольку не уделил ей внимания, назвав региональным вариантом общего анатолийского развития старой сиро-киликийской чернолощеной керамики [89]. Однако Брэйдвуд подчеркнул использование более чем одного цвета, кроме черного. Большая часть посуды ранней закавказской культуры не является черной, а скорее наоборот – светлой. Керамика типа Хирбет-Керак, безусловно, имела хурритское происхождение, но развивалась в местных традициях. На ней имеются резные украшения, иногда – изображения птицы, хотя нарезка в основном расположена на крышках. Амук Н включает шесть слоев (12–7) в Телль-Джудейде и четыре (9–6) в Телль-Таинате. В следующей фазе, Амук I, эта посуда встречается бок о бок с другой. На юге (в Сирии и Палестине), где раскопок было много, керамику Хирбет-Керака тоже находят, хотя чем южнее место раскопок, тем меньше. В Иерихоне, например, ее обнаруживали только в захоронениях [90]. Ее хронология первоначально давала некоторые основания для датировки культуры горной зоны – до появления радиоуглеродного анализа. Ее можно было приписать к третьему периоду раннего палестинского бронзового века, современному Египетскому древнему царству и датировать посредством надежных египетских связей. Это означает приход в Палестину северян, которые смешались с семитским населением: ничто в палестинской археологии не мешает считать их хурритами. Таким образом, они присутствовали, правда в небольшом количестве, когда в начале среднего бронзового века пришли амориты [91], что повлекло за собой упадок городской жизни и возврат к кочевничеству. Хурриты определенно являются одним из элементов гиксосов («правителей чужеземных стран») – в среднем бронзовом веке, после притока ханаанитов со средиземноморского побережья на север они построили процветающую цивилизацию в Палестине. Гипотеза, что именно эти хурриты являются потомками изначальной группы, которая внедрила керамику Хирбет-Керака с севера, представляется маловероятной: прошло слишком много времени, и они давно ассимилировались среди семитского населения.