Джулия Кэмерон - Поиск источника: настойчивость на пути художника

Ах, один лишь мир за раз!

С запада надвигается буря. Как по расписанию, на Шарлотту нападает дрожь. Я берусь за роман и просматриваю страницы, ставя пометки тут и там. «Шарлотта, – говорю я собачке, – все будет хорошо».

Шарлотта может в это не верить, но я – верю. И в этот раз перемены не убьют меня, а если повезет, я даже сумею сделать шажок вперед. Мой роман станет лучше. Он переживет хирургическое вмешательство и окрепнет. Как бы там ни было, я как художник буду становиться сильнее и добьюсь самоуважения, которое приходит к тем, кто всегда готов снова прилагать силы ради исполнения своей мечты.

Мы пишем не так, как хотим, а так, как можем.

Жизнь в искусстве всегда сопряжена с разнообразными задержками и изменениями маршрута. Иногда приходится откладывать один проект, чтобы добиться успеха с другим (или другими). Погрузившись в повседневную жизнь, мы не замечаем некоторых мечтаний. И все же эти мечты не умирают. Они терпеливо, порой годами, ждут, чтобы со временем мы их все же заметили. Сегодня постараемся выкопать такую «забытую» мечту. Помните, что пробужденная заново мечта может слегка саднить. Проснувшись, она нередко несет с собой шок или боль.

Возьмите ручку. Ответьте на вопросы. Вам случалось откладывать на будущее мечту, связанную с писательской деятельностью? Случалось откладывать на будущее мечту из области изобразительных искусств? Случалось откладывать на будущее мечту, связанную с музыкой? Случалось откладывать на будущее мечту, связанную с публичными выступлениями или театром? С кино или телевидением? С танцами или движением? С кулинарией? С ручной работой? С фотографией? Подумайте над этими вопросами – возможно, они наведут вас на мысль о мечте из какой-либо не упомянутой здесь области.

Теперь спросите себя, почему вы отложили эту мечту. Готовы ли вы еще раз попытаться ее реализовать? Что такого небольшого могли бы для этого сделать? Допустим, когда-то вы писали множество стихов, а потом много лет этим не занимались, – теперь можете попробовать набросать простенькое стихотворение. Или побывать на «открытом микрофоне» и послушать, что пишут другие. Можете купить себе антологию современной поэзии или пойти послушать, как читает свои стихи известный поэт. Выберите то, что вам под силу. Будьте скромнее. Вы хотите вернуться в этот мир – но не переборщите с целями. Не надо пугать себя. Будьте к себе добры. Позвольте себе побыть новичком.

На западе клубятся тяжелые облака. Закат исчертил небо алыми полосами. Шел дождь, потом прояснилось, потом опять пошел дождь. Очередная вода уже на подходе: воздух пахнет озоном. Деревья вздрагивают под порывами ветра. Люди на улицах разбегаются по домам, спеша забраться под крышу, пока не хлынуло. В такой вечер хорошо посидеть с книжкой.

Приходи почаще к своему другу: тропа, по которой редко ступает нога человека, зарастает сорняками.

На моем прикроватном столике громоздятся кипы книг. Многие из них написаны моими друзьями. Как приятно вечером залезть под одеяло с книгой, автор которой мне хорошо знаком. Со страниц встают образы друзей. Это почти как побывать у них в гостях. В последнее время я читаю книги моей подруги Сони Чокет. Они пропитаны оптимизмом: так хочется вобрать его в себя. Сегодня утром получила по электронной почте письмо от писателя Тима Фаррингтона. Обычно мы пишем друг другу раз в неделю, а иногда и чаще. Но последние шесть недель Том хранил полное радиомолчание. А теперь объявился вновь и объяснил, в чем было дело. Он пишет:

«Приветствую тебя, мой потерянный друг! Прости мое исчезновение. Я был дома и почти все время работал над романом. Остались две небольшие скучные главки – пожалуй, к следующей неделе закончу. Потом, наверное, неделю буду рыдать, а после осмотрюсь, что же осталось от моей так называемой жизни. Меня вывернуло, перетряхнуло и выжало, как мокрую рубаху, но очень скоро я буду вывешен на просушку (если позволят Бог и небесная канцелярия). Очень хочу с тобой увидеться. Мне нас не хватало».

Рано или поздно наступит миг, когда все, что может сказать близкий друг, тебе уже известно. Тут-то и проявляется присущее истинной любви терпение.

Это короткое письмецо меня порадовало. Мне тоже не хватало компании Тима, хотя я и знала, где он все это время был, – писал. А Соня сейчас как раз входит в туннель под названием «следующая книга». Ближайшие несколько недель погода в ее душе будет зависеть от того, хорошо или плохо ей сегодня работалось. Я для нее – «перчатка ловца». Она каждый день звонит и рассказывает, как идут дела, а я ее подбадриваю.

Этим утром я отключила звонок на телефоне, но получила сообщение от еще одной подруги, тоже писательницы. «Ах, Джулия, как я рада, что ты не берешь трубку. Для нас, писателей, утро – святое время…» Потом она предложила втиснуть в рабочее расписание передышку и завтра вместе подольше погулять. Я с удовольствием ее повидаю и с удовольствием окунусь в необременительную близость, возникающую на долгой прогулке. В общении с другими писателями есть своя прелесть. Эта подруга недавно заставила себя сделать решительный шаг и окунулась в работу над новой книгой. На прогулке нас будет четверо: писательница, ее роман, я сама и книга, над которой я работаю.

Наши произведения – словно дети. Они умеют настойчиво требовать того, чего хотят и в чем нуждаются. Если мы оттолкнем их, они оттолкнут нас. Если мы станем игнорировать их, они станут игнорировать нас. Порой они дуются, ершатся, вопят, пререкаются, и так до тех пор, пока не обратят на себя наше внимание. В конце концов все равно приходится идти у них на поводу. Никак иначе с ними не договориться.

Договориться со своим творчеством – первейшая задача художника. Кто-то из нас – мама. Кто-то – жена или муж. Мы – коллеги, друзья, но в первую и главную очередь мы художники, обязанные хранить верность своему творчеству. Если мы изменяем нашим творениям, они восстают против нас.

«Я был весьма нетребовательным мужем, – вспоминает Тим Фаррингтон. – Для счастья мне было нужно совсем немного: всего-то пару часов тишины, чтобы писать. Если я вставал пораньше и писал с утра, счастливее меня человека не было. А больше мне почти ничего и не требовалось».

Друг – это тот, кому можно позвонить в четыре часа утра.

Я развелась десять лет назад. Дочь уже взрослая. Вся моя жизнь вращается вокруг одного: я пишу. Я пишу дважды в день, утром и вечером. Если я пропускаю рабочее время, то сразу это чувствую. Творение грызет меня до тех пор, пока я к нему не вернусь.

На прошлой неделе я обедала с коллегой-писательницей, которая пишет на политические темы. Она нередко работает в комитетах, решающих разнообразные важные вопросы. Мы договорились пообедать в кафе «Сдоба», названном так по имени главного тамошнего блюда. Вид у коллеги был так себе: она пришла прямо с заседания.