Елена Куличкова - «Бархатное подполье». Декаденты современной России

Не напрасной была и моя ночная работа. Я облачилась в одеяние, наполовину состоявшее из янтарного бисера и наполовину из такого же цвета бахромы. Набросив на плечи невероятное перьевое боа медного цвета, надев самые дряхлые туфли 1930-х годов, какие только имелись в моей коллекции, и дополнив образ вопиющим макияжем, я поняла, что выгляжу из ряда вон. Это было то, что нужно.

Вскоре зал начали заполнять мои ученицы. Каждая из них представляла собой уникальный экземпляр женской сексуальности. Одна была скромной и гордой девушкой из 1940-х, явно не успевшей потерять девственность до войны и теперь ищущей решения этой проблемы. Другая была в белом парике эпохи барокко и постоянно визжала, показывая панталончики. Третья, Мисс Блондис, являла собой образец девушки с пин-ап плаката. С ангельской улыбкой она устроила пикник из живых людей, разложив их на клетчатой скатерти, и намеревалась их порезать, но что-то помешало ей, уж не помню что. В общем, номер был сорван. Была там и торговка ношеным бельем Мадемуазель Жюли, которая курила через мундштук и так глядела на вас, когда вы заикались о скидке, что вы тут же безропотно все у нее покупали. А еще была пятидесятидвухлетняя Ева Бахар в платье «Одри Хепберн». Она умела играть на клавишных инструментах, заунывно подпевая самой себе; в конце же она задирала платье и ставила финальный аккорд острой шпилькой по нотам ля, си и до одновременно.

Одним словом, коктейль созданных мною персонажей был восхитительным и в меру ядовитым. Но гости в тот день попались какие-то нерешительные и не спешили насладиться им, все больше отсиживались за своими столиками да поглядывали искоса. Но мы не растерялись и совершили тур по всему заведению: пококетничали там, опрокинули бокал вина сям, пофотографировались с теми да с этими… В общем, лед тронулся, и вечеринка началась.

Здесь должен был бы последовать внушительный кусок текста с описанием атмосферы вечера и всего, что происходило в тот день, потому что программа была интересная, а персоналии – уникальные. Но героями моего повествования будут лишь вышеупомянутые да еще одно лицо, которое вот-вот появится. Уповая на то, что воспоминания других друзей Преображенского восполнят пробелы, я двигаюсь дальше и перехожу к самому интересному.

Как вы уже, наверное, поняли, в тот вечер я блистала. Но делала я это не одна, а на пару с Алексеем Чертковым. На пару с ним в тот день блистали многие, например Мария Рунова. Никогда не забуду его бархатный пиджак и великолепный шейный платок, а также театральную ложу, которая образовалась за одним из потайных столиков заведения, отделенных шторами от остального зала. Впрочем, не совсем закрытую, ибо все происходящее там мог видеть любой, вот только не каждый рисковал в этом участвовать. Но я, сколько себя помню, никогда не отличалась робостью. И первое же порочное занятие, к которому я присоединилась, попав туда, стала сигарная дегустация.

Сигары предоставлялись теми самыми хозяевами заведения в качестве жеста, который делал их полноправными участниками фестиваля, то есть бесплатно. Для подкрепления своей роли в этом действе они также угощали всех великолепным турецким кофе, приготовление которого было настоящим шоу, ибо происходило за отдельно стоящей гигантской бронзовой (возможно, медной) установкой, отдаленно напоминающей паровую ретромашину. И готовил его тот самый красавчик сын, аккуратно разливая в крохотные чашечки. Когда это начало происходить, я покинула ложу Черткова с сигарой в руке и отправилась полюбоваться процессом. Тут-то все и началось.

Хозяйка, поглядывавшая на меня с неодобрением с того самого момента, как мы обрели успех благодаря туру по столикам заведения, за одним из которых, как выяснилось, сидел ее муж (так я и узнала, что мужчина с седыми усами и волосами – это ее муж), обратилась ко мне с вопросом, не желаю ли я оплатить сигару. А надобно сказать, свой благородный жест по бесплатному предоставлению сигар они совершили весьма скромно, никого об этом не оповестив. Вопрос хозяйки оказался провокацией.

Но, даже не зная об этом, я не намеревалась оскорблять мужчину, угостившего меня сигарой, оплатой каких-либо счетов за его спиной. Нет, я не страдаю эмансипацией. И вам тоже сообщаю: этот недуг излечим, если вовремя начать лечение. Поэтому я просто ответила, что счет будет оплачен в свое время.

Прошло некоторое время, сигара уже была выкурена. Хозяйка вновь обратилась ко мне с вопросом, не пришло ли время оплатить ее. Моему удивлению не было предела. Я лишь еще раз повторила, что бал не окончен и время платить по счетам не настало. Я также выразила надежду, что она больше не обратится ко мне с этим вопросом. В ответ на это хозяйка с сомнением покачала головой.

Вечер уже перевалил за середину, и настало время показывать бурлеск. Хозяева предоставили нам небольшое помещение, совмещенное с офисом, где я и мои девочки смогли переодеться. Свои вещи мы оставили там. Сын закрыл дверь на ключ и проводил нас назад в общую залу. На пороге он остановил меня и потребовал, чтобы я оплатила сигару.

Тут я поняла, что это у них семейное. Шутки ради я предложила ему обратить внимание на тот факт, что он сам только что закрыл дверь, где я оставила свою сумочку и прочие вещи, и, даже испытав приступ непреодолимого желания оплатить эту сигару, я бы просто не смогла это сделать. Но он не оценил мою шутку. Тут уж и мое чувство юмора лопнуло. Я сказала, что не намерена оплачивать сигару, которой меня угостили, так как ее наверняка уже оплатил тот, кто меня угостил. Юноша был готов к этому и с радостью сообщил, что тот человек этого не сделал, а значит, это надлежало сделать мне. Я опровергла его теорию и попыталась убедить в том, что тот человек просто пока этого не сделал.

Этому семейству нужны были не просто деньги за сигару (заметьте, предоставленную бесплатно). Нет. Семейство решительно вознамерилось взять плату именно с меня. И сделать это именно в тот момент, когда на мне и из одежды-то почти ничего не было, кроме пары чулок да головного убора в стиле кабаре. Безжалостные люди!

Мое сердце ожесточилось, и я оттолкнула молодого человека, чтобы выйти в зал. К тому времени мои девочки уже завершили свои номера, и настал мой черед. В тот вечер со мной пришла съемочная группа, целью работы которой был как раз этот номер. Шла работа над фильмом обо мне, меня снимали весь вечер, и номер должен был стать последним штрихом.

Я уже ступила одной ногой на сцену, как вдруг меня потянул за руку Владимир Преображенский и с прискорбью сообщил, что по требованию хозяев заведения мероприятие должно закончиться прямо сейчас. Вот почему никогда нельзя предоставлять владельцам заведений возможность становиться участниками мероприятия – они слишком быстро начинают брать на себя главную роль.