Елена Юрова - Блеск и нищета бижутерии. Повседневные украшения в России и СССР, 1880–1980 годы

Их бусы и бисер расходились во все страны мира, много шло в Россию и распространялось в ней до самых глухих областей Севера. Подражанию же этим этрусским бусам они не придавали коммерческого значения, а смотрели на это как на художественное достижение в своем производстве. Они просили нас взять на память из образцов то, что нам понравится…» (А.П. Остроумова-Лебедева. Автобиографические записки. Т. 1. М., 2003). Долго плыть в гондоле Анне Петровне и ее друзьям пришлось потому, что центр стеклоделия в Венеции находится на острове Мурано, где до сих пор располагаются стекольные мастерские и музей стекла.

Мозаики из смальты и бусы «миллефиоре» были «аристократами» среди ювелирных изделий из стекла. В основном же стекло в Европе использовалось для имитации драгоценных камней. Долгое время настоящие драгоценности считались единственно допустимым украшением порядочной женщины, а фальшивки оставались уделом дам полусвета и прислуги. В этом отношении очень характерна небольшая бытовая зарисовка из рассказов Н.Э. Гейнце «От Москвы до Петербурга» (1912 г.): «Она взглядывает на него и, сдернув с правой руки перчатку, сверкает крупными бриллиантами своих колец. Джентльмен пристально смотрит попеременно то на нее, то на ее кольца и многозначительно улыбается. Один из юнцов перехватывает эту улыбку на лету и пересаживается поближе к джентльмену. Разговор начинается с взаимного одолжения спичкой и быстро переходит в более интересную беседу.

– Какова?.. Не правда ли, красавица?.. – восторженно спрашивает юный Марс.

– Да… недурна!.. – снисходительно поводит франт своими выхоленными усами. – Подержана немножко!.. А все-таки живет!

Разговор происходил на французском диалекте. Джентльмен говорит не совсем шепотом. Гвардеец тревожно озирается.

– Тише! – остерегает он своего нового знакомого. – Она может услыхать.

– Пускай ее слушает на здоровье! Все равно ничего не поймет! Это из отечественных!

– Почему вы думаете?

– Я не думаю, а наверно знаю! – улыбается джентльмен…

– Что же вы думаете? Из каких она?

– Да чего же тут думать? Тут и думать нечего. Из “оных”, – это вне всякого сомнения. И вдобавок из небогатых!..

На лице юного гвардейца выразилось легкое разочарование.

– Да-а?.. – протянул он. – Вот оно что! Ну, а как же вы говорите, что она “из небогатых”?! А бриллианты-то у нее какие? Вы не заметили?..

– Напротив, заметил и подробно оценил!.. Это тоже “подражание” и тоже не особенно удачное. Есть в Петербурге такой магазин, “а-ля парюр” он прозывается, и вот в нем-то и продаются эти “парюры”…»

9. Имитация драгоценных и поделочных камней. Бусы с «лазуритом». Стекло, металл. Чехословакия. Замок-карабин круглый. Длина 55. 1920-30-е гг.

Бусы «опал» и «жемчуг». Стекло. 5 ниток. Ажурный раздвижной замок. Длина по короткой нитке 40. Чехословакия. 1960-е гг.

Бусы. Стекло прозрачное бесцветное и рубиновое, бисер. Замок-карабин круглый. Длина 43. Чехословакия. 1950-е гг.

Бусы. Стекло «тигровый глаз» и фигурное с люстром, бисер. Замок крючком. Длина 41,5. Чехословакия. 1960-е гг.

Такое же отношение к подделкам из стекла находим и в рассказе Н. Тэффи «Брошечка» (1911 г.). Сюжет рассказа состоит в том, что после посещения любовницы герой находит брошку и, решив, что она принадлежит только что покинутой даме, пытается ей эту брошку вернуть. «Но когда [дама ее] развернула и рассмотрела, вдруг бросила… на стол и надула губы:

– Я вас не понимаю! Это, очевидно, шутка! Подарите эту дрянь вашей горничной. Я не ношу серебряной дряни с фальшивым стеклом.

– С фальшивым стекло-ом? – удивился Шариков. – Да ведь это же ваша брошка! И разве бывает фальшивое стекло?

Крутомирская заплакала и одновременно затопала ногами – из двух ролей зараз.

10. Имитация поделочных камней. Бусы «яшма». Стекло. Замок-карабин круглый. Длина 45. Чехословакия. 1950-е гг.

Бусы ажурные «бирюза». Стекло «навитое». Длина 44. Замок крючком. Чехословакия. 1930-1940-е гг.

Бусы «янтарь». Стекло. Замок винтовой. Длина 41,5. Чехословакия. 1950-е гг.

Бусы «кораллы». Стекло. Длина по короткой нитке 41. Замок винтовой. 2 нитки. Чехия (?). 1940-50-е гг.

Бусы «яшма» с черным. Стекло, бисер. 3 нити. Замок раздвижной. Длина 47 по короткой нитке. Чехословакия. 1960-е гг.

Брошь-подвеска «яшма». Стекло, металл-штамповка. Замок с предохранителем. Размеры 5x4,3. Чехословакия. 1960-1970-е гг. (?)

– Я всегда знала, что я для вас ничтожество! Но я не позволю играть честью женщины!.. Берите эту гадость! Берите! Я не хочу до нее дотрагиваться: она, может быть, ядовитая!»

Позже оказывается, что брошка действительно принадлежала горничной: «– Да жених мой – Митька, приказчик. Он, барыня-голубушка, подарил мне брошечку, а она и пропади. Уж я искала, искала, с ног сбилась, да, видно, лихой человек скрал. А Митрий кричит: “Растеряха ты! Я думал, у тебя капитал скоплен, а разве у растерях капитал бывает”. На деньги мои зарился… вяу-вяу!

– Какую брошечку? – похолодев, спросила Шарикова.

– Обнаковенную, с красненьким, быдто с леденцом, чтоб ей лопнуть!»

Рынок поддельных драгоценностей был, по-видимому, достаточно обширен во все времена. Поэтому в ведущих европейских центрах стеклоделия – в Венеции на острове Мурано и в Богемии, в области Изерских гор с центром в Габлонце, – был разработан набор технологий, позволяющих имитировать практически любые драгоценные и полудрагоценные камни. Подробно эта тема освещена в книгах С. Яргсторф «Стекло в ювелирном искусстве» и «Стеклянные бусы из Европы» (“Glass beads from Europe”, Schiffer Publishing LTD, 1995).

В первую очередь подделывать стремились, естественно, самые дорогие камни – бриллианты. Сначала для этого использовали стекло с большим количеством свинца, который придавал фальшивым бриллиантам блеск, но делал их слишком мягкими. Огранка стиралась очень быстро, и «бриллианты» тускнели на глазах. В XVII веке в стеклянную массу стали добавлять буру и, совершенствуя искусство огранки, достигли требуемого эффекта. Как это часто бывает в истории, полученные в результате сверкающие «драгоценности» были названы не по имени мастеров-изобретателей, а по имени удачливого торговца, поставщика королевского двора Ж.Ф. Страза, владельца магазина на набережной Орфевр в Париже. Для усиления блеска под фальшивые бриллианты сначала подкладывали фольгу, а позже, в XIX веке, стали серебрить их нижнюю часть. Богемские мастера добивались эффекта разноцветных рефлексов, включая в бесцветное прозрачное стекло тончайшие пленки красного, зеленого и синего цветов. Еще одной, самой непритязательной разновидностью подделок было стекло, тыльную сторону которого покрывали амальгамой или металлической краской. В начале XX века из этих «бриллиантов» делали точные копии подлинных фамильных драгоценностей и носили их вместо настоящих, в то время как последние мирно покоились в банковском сейфе (Т.Б. Забозлаева. Драгоценности в русской культуре XVIII–XX веков. СПб., 2003). Торговали этими «бриллиантами» в Петербурге в магазине Тета и Кепта на Невском проспекте (Д.А. Засосов, В.И. Пызин. Из жизни Петербурга 1890–1910 гг. Л., 1991), поэтому за ними довольно долго сохранялось название «тетовских бриллиантов».