Софья Багдасарова - Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону

К этому моменту ситуация с искусством на тему «Откровения» на Руси была такова: у нас имелась развитая византийская иконография Страшного суда (самые ранние фрески – XI–XII вв.). Присутствовали и другие отдельные мотивы, те самые, которые были восприняты еще в первые века существования христианства – Христос во славе, четыре животных – символы евангелистов и т. п. Никаких развитых повествовательных циклов на Руси (и в православном искусстве других стран) не имелось.

Первым русским циклом фресок на тему «Откровения» стала работа Феофана Грека в 1405 году в Благовещенском соборе Московского Кремля (не сохранилась). Около 1480–1500 годов написана первая икона – это «Апокалипсис» Успенского собора Московского Кремля. Первые сохранившиеся рукописи с рисунками («лицевые рукописи») относятся к XVI веку. (При этом русские манускрипты текста «Откровения», но без иллюстраций, уцелели и более древние – по одной от XIII и XIV веков, и 16 экземпляров от XV века). Со временем появится и гравюра (религиозный лубок).

Всего до наших дней сохранилось около двадцати русских церквей, украшенных апокалиптическими фресками. Большинство из этих циклов было написано в XVII столетии – «золотом веке» русских апокалиптических иллюстраций и в других жанрах. Иллюстрированных рукописей за период с середины XVI до начала XX столетия было создано несколько сотен (однако от первого полувека сохранилось лишь несколько экземпляров). Количество икон вычислить, разумеется, намного сложнее – тем не менее, таких работ, в которых изображены именно узнаваемые события «Откровения», причем не только как основная тема, но и в клеймах, вряд ли наберется сотни или даже десятки.

Историки русского искусства путем сравнений с образцами наглядно доказывают, что иконография этих произведений была создана русскими художниками на основе переработки западных гравюр, которые с XVI века хлынули на Русь. Эта же иконография становится основой для иллюстрирования других сочинений апокалипсического жанра, например «Слова Палладия мниха о втором пришествии Христове и о Страшном суде». Рост интереса к «Откровению» был связан с внешними обстоятельствами – как политическими, так и богословскими. Например, первый фресковый цикл 1405 года возник, скорей всего, потому что на 1408 год приходился пугающий конец Индиктиона (532-летнего пасхального цикла – срока, на который заранее были вычислены даты Пасхи). Затем Антихриста ждали в 1459 году (за 33 года до 7000-летия от сотворения мира). Финал XV века ознаменовался ожиданием Конца света в 1492 году, как раз на это 7000-летие. Церковники даже не стали высчитывать дату Пасхи на следующий год. Когда Конца не случилось, его стали ждать в другие годы, в которых присутствовала семерка – в 7070, 7077, и так далее; и настроению ужаса способствовало то, что на эти годы приходилось правление Ивана Грозного (1530–1584). Начало XVII века – это Великий голод 1601–1603 годов, который повлиял на падение династии Годуновых и начало Смутного времени – эпохи, которая для многих русских людей стала адом на земле.

Правление царей из династии Романовых – это время поспокойней, и у художников появляется время на преломление апокалиптических переживаний в искусстве – поэтому искусство XVII века самое репрезентативное. Но на этот период приходится 1666 год (Миллениум + Число Зверя), а в 1653 году патриарх Никон начинает масштабную реформу Церкви, и тем приводит в великое смущение многих верующих. Произошел Раскол, возникло старообрядчество, представители которого считали, что Антихрист уже явился. Потом на престол всходит Петр I и начинает свои преобразования, наглядно подтверждая мнение старообрядцев.

После реформ Петра именно старообрядцы остаются той средой, где сохраняется традиция иллюстрирования «Откровения». Они продолжат создавать многочисленные рукописи «толковых апокалипсисов» Андрея Кесарийского вплоть до XX века. Эти манускрипты не только копируют образцы древнерусских рукописей, но и обогащают их собственной, весьма изобретательной иконографией.

Новорожденная Российская империя, где религиозное искусство стало светским по сути, «Откровением» не интересовалась. Лишь новые композиции Страшных судов продолжали традиционно украшать западные стены храмов (согласно канонической системе росписи храмов, созданной тысячелетие назад).

Тут хотелось бы что-нибудь сказать об использовании мотивов «Откровения» в русской литературе – не богословской, а в светской, но, увы – аналогов Данте, который делал это в XIV веке, или Мильтону (XVII век), России пришлось ждать очень долго. Действительно, если на Западе «Откровение» было хорошо известно даже неграмотным толпам Средневековья (благодаря театральным инсценировкам, которые были очень популярны), на Руси его досконально знали лишь книжники, а светская литература и на другие темы у нас появилась очень поздно.

Образованный русский начала XIX века, если ему хотелось прочитать «Откровение», вряд ли брал книгу на церковнославянском – ему было доступнее французское издание Библии. Поэтому Пушкин из ссылки иронически писал, отправляя издателю свое новое стихотворение: «Посылаю Вам из моего Пафмоса Апокалипсическую песнь» (речь идет о стихотворении «Герой», 1830). В литературном русском языке стандарта речи относительно понятий из «Откровения» не существовало.

При императоре Александре I Российское Библейское общество создало русский перевод текста Нового Завета, который был напечатан в 1821 году. Но Синод вынудил государство прекратить деятельность общества. Распространение русского издания было запрещено. Но интерес к знакомству с текстом Библии не утихал: так, в 1850-х этот русский перевод начали перепечатывать там, где это можно было делать без одобрения цензуры – за границей.

Попытки самостоятельных переводов некоторых книг предпринимали священники и светские лица – в частности, Василий Жуковский перевел весь Новый Завет параллельно с работой над «Одиссеей». Наконец, в 1876 году, после долгой работы, был опубликован Синодальный перевод Библии. Он разошелся и продолжает расходиться огромными тиражами – и, конечно, после его публикации уровень знакомства читающей публики с «Откровением» кардинально изменился. Например, в 1883 году были написаны сразу два эмоциональных стихотворения целиком по мотивам книги – «Аваддон» А. Фета и «Из Апокалипсиса» К.Р. (см. Приложение), и со временем число произведений самых разных авторов возрастает. В этот же период возникает нечто новое и в изобразительном искусстве – эскизы фресок Виктора Васнецова.

Итак, в русской литературе (в первую очередь – в поэзии) 2-й половины XIX века веско появляется «Откровение». И, конечно, это связано не только с тиражами Синодального перевода, но и с тем, что XIX век подходит к своему концу. То есть вскоре настанет один из тяжелейших периодов русской истории, а именно в канун таких моментов, когда общая напряженность и трагические ожидания витают в воздухе, интерес к «Откровению» увеличивается. Недаром максимальное число скрытых цитат из этой книги обнаруживается в литературе Серебряного века и ранних послереволюционных лет. В 1905 году в эссе «Апокалипсис в русской поэзии» Андрей Белый пишет: «Апокалипсис русской поэзии вызван приближением Конца Всемирной Истории» (впрочем, говоря скорее о качестве стихов).