Мелоди Манфул - Доминион

— Это великий…великий… — пробормотала Села.

— Что? — я был в тупике. — Это действительно внутри Грандианского Большого Зала? Что за черт? — Когда я впервые вошел, то подумал, что это было прикрытие, потом я подумал, что кто-то пытается смеяться надо мной. — Что случилось? Вы сдавали его в аренду Афродите, как лагерь? — Я бы понял, если бы они сделали это, потому что Афродита была, в конце концов, богиней любви и красоты. В тот момент, как я задал себе этот вопрос, то услышал, как яростно бьется сердце Селы.

Я оказался рядом с ней и ухмыльнулся, когда ее сердце остановилось совсем.

— Ты боишься меня? — я наклонился к ней и осторожно положил одну руку на затылок. — Это действительно внутри Грандианского дворца?

— Это… — Села остановилась. Я ждал, чтобы она продолжила, но она не стала.

— Ну что ж, — я переместил мою руку от её шеи до плеча. — Как насчет этого? — перед тем, как Села успела моргнуть, зал стал похож на взорванную бомбу. Стулья были разрушены, пианино и колонны лежали на земле, дым и грязь заполнили воздух. Теперь, если бы я вошел и увидел Большой зал, то почувствовал бы себя, как дома. — Он выглядит намного лучше, не так ли?

Я наклонился ближе в Селе.

— Нам нужно…

Я наклонился и прошептал ей на ухо.

— Нам нужен десерт.

Как только я сказал это, позади раздался мужской голос.

— Отец, — Села быстро улетела от меня. Когда я обернулся, король Далиго стоял с двумя охранниками позади него. Охранники на момент застыли в страхе, когда увидели меня.

— Я думаю, мы отложим десерт на потом, — сказал я с натянутой улыбкой.

— Мой господин, — Села поклонилась отцу. Царь поднял руку, и зал вернулся к своей первозданной красоте.

Я подошел и сел на один из стульев, закинув свои черные армейские ботинки на стол.

— Ты можешь идти, моя принцесса, — сказал Далиго, и, с наклоном головы, Села исчезла.

— Вы звали меня? — спросил я короля.

— Да, я звал.

— Ну, у меня нет целого дня.

— Ты здесь из-за эноса, которого убил сегодня утром после Перехода, — объяснил король.

— Удивили! Я не видел, что он идет.

Ангелы из Луменов были ангелами-хранителями, которые были посланы на Землю, чтобы направлять людей. Человек Лумениан назывался эносом — в значение «один», потому что ангелы-хранители стали одним целым с людьми, к которым они были назначены.

Грандианские ангелы, напротив, спускались на землю и попытались нанести вред людям, которых защищали Луменианы. Весь смысл этого, конечно, было сохранить жизнь сбалансированной. Добро и Зло, живое против мертвого, правильное против неправильного.

Чтобы сохранить справедливый баланс между нашими королевствами, король Далиго работал над тем, чтобы убедиться, что он назначил для каждого Грандианина Эноса, но у нас не было необходимости, оставаться с Эносом, к которому мы были назначены изначально, мы могли выбрать другого Эноса, если хотели, и это называлось Переходом. Некоторые ангелы делали Переход, когда они стали скучать с присвоенными им Эносами или просто хотели весело провести время с другим.

— Как будто убийство Эноса оказалось не достаточным, я узнал, что ты убил четырех Грандианцев после этого, — продолжал король, обращаясь к картинам на стене.

— Хорошо, Капитан Очевидность, — я встал и подошел к произведениям искусства, будто любовался ими. — Скажите мне, кто сделал эти картины? Было ли этот кто-то слеп? — Далиго с удивлением посмотрел на меня — Или это был ты? — на этот раз он рассмеялся.

— Гидеон, Старейшины недовольны, — сказал он после того, как его смех стих.

Хотя Луменс и Грандс были разными, мы все еще связаны, потому что мощная бессмертная семья, которая жила в Рае Хранителей, домен, который, как говорили, расположен между Луменс и Грандс, правила и нашими королевствами. Эти мощные бессмертные были известны как Старейшины.

Они говорили, что произошли от первого царя Грандса и первой королевы Луменса. Их цель состояла в том, чтобы убедиться, что эти два королевства процветают и делают свою работу, ради которой они родились. Поскольку семья была бессмертна, родители перебирались на землю мертвых, когда они думали, что выполнили свою задачу в качестве правителей, и они были уверены, что их дети могли взять на себя их обязанности. Это происходило из поколения в поколение. Лично мне казалось невероятно глупым, что кто-то сознательно отказывался от бессмертия.

Нынешние Старейшины имели дочь, ее имя было Мадалонг. Она, говорят, сердце наших царств, она может предвидеть будущее, читать мысли, и путешествовать во времени. Были также два принца-близнеца, называемые Солнцем и Луной, которые были причиной сбалонсирования наших миров. Я никогда не видел Старейшин или их детей, да и не натыкался на Рай Хранителей.

— Старейшины попросили меня сообщить тебе, что убийство людей против наших законов, — продолжил король Далиго.

Он только что сказал законы? Люди до сих пор создавали их? Я не понимаю, почему король думал, что я буду следовать любым законам, кроме моих собственных.

— Ты переходишь от одного Эноса к другому, убивая каждого из них, а это не так работает, — пояснил он. — Ты только должен причинять им вред, а не убивать их. Такое твое поведение…

Я растянулся. Я видел, как губы короля двигались вверх и вниз, но все, что я слышал было: «бла-бла-бла…я типа говорю…бла-бла-бла…люди».

— Вау, — сказал я, останавливая короля от продолжительного монолога. — Серьезно, вы пытаетесь заговорить меня до смерти?

— Может быть, это время, чтобы поставить тебя в пару с Луменианом, человека которого было бы невозможно убить.

Что это должно означать?

— Мечтайте, я вижу, — сказал я с улыбкой, думая, что король был не в своем уме, если думал, что я не мог бы убить Эноса ангела-хранителя.

— Я предполагаю, что ты знаешь, кто такой Тристан, — сказал он, игнорируя тот факт, что я насмехался над ним.

Когда я услышал имя, то догадался к чему он ведет. Конечно, я знал как-там-он-выглядит, все знали Тристана.

Тристан был принцем Луменса и был хорошо известен, как самый мощный живой Лумен. Он заботливый, самоотверженный, сострадательный, и хозяин других качеств, которых не было у меня и которые я причислял к хорошим вещам.

В возрасте пяти лет, я был назван самым мощным и злым ныне живущим Грандианским ангелом, потому что все меня боялись и потому что я причинял боль всем детям-ангелам, с которыми играл. Тристан был так назван потому, что даже в возрасте до пяти лет, он был достаточно мощным, чтобы исцелять всех детей, которым я причинял боль. В принципе, он был Господин Спасти Вселенную, а я был Господин Уничтожь Вселенную. Как сладкий и кислый. И это было одной из причин, почему я не похож на него. Он был всем, что я ненавидел.