Марина Трубецкая - Дверь обратно

Поэтому я, продолжая переминаться с ноги на ногу, стала маленькими шажками приближаться к краю вершины. Что отрадно, защитный кокон, который все так же обволакивал меня, сдвигался вместе со мной. Пока что мое черепашье отступление заметил только Атей и тоже стал следовать этим же маршрутом, не переставая вместе со всеми следить за беззвездным небом. И вот, когда до спасительного края оставалось всего метра четыре, небо раскололось пополам, исторгнув из своей глубины светящийся столб, который, набирая скорость, несся прямо на меня. Я, легко подскочив, одним прыжком преодолела расстояние до края и, уже срываясь вниз, увидела, как столб у самой земли разделился на молний десять — никак не меньше!

Крылья исправно несли меня к ближайшему укрытию, а я не могла оторвать взгляд от величественного зрелища. Ни раскатов грома, ни дождя… только хищные молнии, образовав круг навроде огненной короны, рассекали ночную тишь. Уже залетая за камень, я поняла, что целятся эти небесные стрелы вовсе даже не в меня. Центром их пристального внимания стал тот самый огромный вяз, из которого я вывалилась. Молнии прошили дерево от кроны до корней на манер золотой иглы, вгрызающейся в тело ни в чем не повинной ткани. Я облегченно вздохнула, не веря, что смогла избежать кары огненной.

Дерево тем временем ярко вспыхнуло, начиная от кроны и заканчивая самым основанием. Пламя с ревом устремилось в небеса, и тут же холодный пот прошиб меня. Славик! Малыш-то ведь вместе с саквояжем остался внутри дерева! Я же, озабоченная исключительно сохранностью своей шкуренки, совсем о них забыла! Я метнулась обратно на вершину горы и бездумно, переполненная только животным ужасом, кинулась прямо в огненный ад. Кто-то перехватил меня поперек туловища и с силой отбросил назад.

— Ты куда, блаженная? — заорал в ухо Атей.

Я, не владея речевым аппаратом, стала вырываться, пытаясь укусить волхва за пальцы. Тот, не обращая никакого внимания на мои зубы, сомкнувшиеся у него на руке, продолжал держать меня так же сильно.

— Стеша, успокойся, все нормально, — говорил какие-то абсолютно незначащие слова этот древний старец, — боги отвели от тебя подозрения.

— Какие к йуху боги? — Речь наконец-то вернулась ко мне. — Внутри дерева Славик!

Пальцы на мгновение разжались, но не успела я дернуться, как опять оказалась в стальной хватке рук.

— Сквозь божественный огонь не прорваться, — донеслись до меня слова, заглушившиеся все более разгоравшимся пламенем.

И вдруг сквозь рев огня мне послышался каркающий смех, от которого тут же потемнело в глазах.

— Это вы сейчас смеялись? — Я, мигом ослабнув в руках, обернулась к волхву.

Из его глаз лились слезы, и он, не отрываясь, смотрел на превратившееся в факел дерево. Опять раздался смех, он звучал как раз со стороны горящего вяза. Твою ж мать! Мне сразу все стало ясно! Как я вообще могла хоть на секунду подумать, что являюсь причиной исчезновения охранителей? Перед глазами встали изломанные тела, обреченные на непередаваемые страдания в кладбищенской яме. Смерть моей матери от рук этого хихикающего монстра. Эта тварь сейчас рядом со Славиком в горящем дереве! И боги явно подтвердили это своими разящими молниями.

Вот только дьявольскому старцу они, похоже, как слону дробина! Вместо того чтобы страдать сейчас от кары небесной, он не переставал веселиться! Зачем, ну зачем ему маленький ребенок? Ведь теперь понятно, что он охотится на малыша, регулярно возникая рядом с ним.

В голове у меня что-то лопнуло с громким звоном, заглушившим все остальные звуки, и я поняла, что только мне дано уничтожить это чудовище. Не обращая уже никакого внимания на руки Атея, я выскользнула из его хватки и, преодолевая сопротивление, медленно, как сквозь толщу воды, побежала в сторону дерева. Вернее, я хотела побежать, но больше всего мои движения напоминали замедленную съемку в каком-нибудь дурацком фильме. Разгребая руками уплотнившийся воздух, я обернулась. Атей продолжал стоять, сжимая пустое место. Вид у него был странно оцепеневший. Я, не переставая перебирать ногами, посмотрела по сторонам. Народ почти весь находился на своих местах, не делая при этом никакой попытки отодвинуться подальше от нестерпимого жара, только в остекленевших глазах мельтешили отблески огня. Я еще на пять шагов приблизилась к дереву. Сил это отняло у меня ровно столько, сколько потребовалось бы, чтоб пробежать марафонскую дистанцию. С каждым моим шагом огонь все больше и больше замедлял свое движение, вязкими языками устремляясь к небу. Видимо, из-за странно ведущего себя времени структура огня претерпела существенные изменения. Когда я преодолела последние метры, отделяющие меня от дерева, пламя вначале на миг замерло, а потом и вовсе осыпалось передо мной крупными хлопьями копоти. Моему взгляду открылось отверстие у корней, больше похожее на дупло. Я нагнулась и с чувством, будто отодвигаю огромный валун, по сантиметру пропихнула себя внутрь.

И тут же опять стало легко двигаться. Огонь, взвыв раненым зверем, метнулся за мной, но я быстро откатилась на середину, оставив его с носом. Ни Славика, ни саквояжа видно нигде не было. Я в панике заметалась по задымленному помещению, заглядывая в каждый закуток, пока не провалилась в открытую дырку в полу. Не успев толком испугаться, что ребенок мог упасть вниз и разбиться, я пролетела пару метров и поняла всю беспочвенность такого опасения. В то время, когда я достигла конца туннеля, меня сразу же неудержимо потянуло вверх. Похоже, через солнце можно было только войти, а вот выйти обратно было крайне затруднительно. Дорога с односторонним движением оказалась…

Наверху стоял неизвестно как попавший сюда Атей.

— Ты нашла его? — На закопченном лице ярко светились молодые серые глаза.

Я отрицательно замотала головой, продолжая бестолково сновать по помещению, а потом попыталась взять себя в руки и выкрикнула:

— Я слышала стариковский смех! Точно так же кто-то смеялся, когда погибла моя мама, и на кладбище в Тридевятом Царстве тоже. Похоже, старик почему-то охотится за Славиком!

Атей активно закивал головой, показывая, что все понял. Помещение стремительно заполнялось дымом. Волхв ударил посохом в пол, и вокруг вдруг стало необычайно светло. Даже дым, казалось, на мгновение рассеялся. И тут я увидела то, чего раньше не замечала, — между косяком и одной из дверей торчал кусок белой холстины. Днем его точно не было! Подбежав, я изо всех сил дернула дверную ручку. Та даже не шевельнулась. Понимая всю бессмысленность своих действий, я продолжала пинать и толкать дверь до тех пор, пока Атей не отодвинул меня в сторону. После этого он отстучал навершием посоха что-то весьма напоминающее «Спартак — чемпион», и дверь без лишней суеты гостеприимно распахнулась перед нами. Я, не мешкая, выскочила наружу, Атей последовал за мной обычной невозмутимой походкой, неся с превеликим достоинством свое тулово. За что тут же и поплатился — коварная дверь, изловчившись, хлопнула волхва чуть пониже спины, выхватив при этом добрый кусок его рубашки.