Анатолий Солодов - Красные тюльпаны

Об этом же самом доносила и партизанская разведка: фашисты повсеместно сосредоточивают крупные силы.

Генерал-майор Иовлев отдал приказ: всем партизанским отрядам готовиться к отражению наступления противника, продолжая наносить удары по вражеским коммуникациям и гарнизонам.

— Лес должен стать партизанской крепостью, — сказал Иовлев на очередном совещании командиров. — Но мы не станем отсиживаться за ее стенами. Мы будем систематически наносить удары по врагу, как этого требует фронт.

Он рекомендовал провести открытые партийные собрания по всем бригадам, довести до каждого бойца приказ центра.

Оценив сложившуюся обстановку, все командиры приняли как клятву слова, произнесенные на совещании у Иовлева комбригом 3-й Вадинской бригады Мороговым:

— Стоять насмерть! Биться до последнего патрона! Никакой пощады врагу. Только победа. Победа или смерть! — заключил Морогов.

И эту клятву командиры разнесли по всем отрядам. Такое решение было главным приказом для партизан.

В отрядах готовились к отражению врага: в лесу устраивались завалы, минировались просеки, дороги, подходы и тропы, укреплялись блиндажи, окопы и дзоты.

Одновременно партизаны вели активные боевые действия: отдельными группами они ходили в разведку и на диверсии, а остальные, голодные, подчас лишенные возможности развести костер, чтобы обсушиться и согреться, строили оборонительные сооружения.

Отряд имени Щорса, как и другие отряды вадинских бригад, жил суровой, напряженной жизнью.

Двадцать седьмого декабря Андрюхин приказал группе подрывников под командованием Сергеева выйти на боевое задание. Группа была усилена бойцами, пополнившими молодежный взвод. Кроме подрывников-десантников Сергеева, Грабовского, Максимова на задание пошли Аверкин, Фасуддинов, Вася Галактионов, Саша Семенов и Николай Румянцев со своим двоюродным братом, тоже Николаем. Им предстояло взорвать железнодорожное полотно на перегоне Вадино — Игоревское, где немцы пустили бронепоезд.

Из расположения отряда партизаны вышли во второй половине дня. В лесу — снегу по колено. Идти тяжело. Шли цепочкой, след в след. Трое разведчиков — они шагали первыми — пробивали тропу.

Скоро наступили сумерки, а когда совсем стемнело, подрывники достигли небольшой деревушки, затерявшейся среди лесов.

С разрешения хозяев партизаны расположились на короткий отдых в крайней избе. Бойцы скинули бушлаты и телогрейки, расселись вокруг пышущей жаром чугунной печки. Вскоре парней разморило в тепле, стало клонить ко сну. Один Петр Максимов, покачиваясь, потихоньку напевал что-то грустное.

— Ты чего приуныл? — спросил Сергеев.

— Да так, — ответил Максимов. — Сон разгоняю. Ребята вон клюют носами. Не засиделись мы, командир?

Сергеев посмотрел на часы.

— Еще десять минут, а там подъем…

И снова группа в пути. Впереди шагают разведчики. Они заранее изучили маршрут, чтобы не попасть на заминированный участок: немцы на всем перегоне с двух сторон густо минировали подходы к железнодорожной ветке.

Партизаны вовремя вышли к намеченному участку, южнее станции Игоревская, залегли неподалеку от железнодорожного полотна, затаились.

Вскоре со стороны станции послышался неясный шум, вот он стал отчетливее — это катила патрульная дрезина.

Немцев было двое. Они проверяли дорогу.

Сергеев передал по цепи: «Лежать тихо, пропустить!»

И как только дрезина проехала, подрывники поползли к насыпи. Быстро поднялись наверх. Сергеев выставил слева и справа прикрытие. Орудуя лопатками, подрывники пробили ямки под стыками рельсов, заложили взрывчатку, а когда зашипели огнепроводные шнуры, все мигом скатились с насыпи.

Они уже были близко к лесу, когда один за другим сзади раздались два сильных взрыва. Но тут вдруг с поста, видимо выставленного недавно, по ним открыли ураганный огонь из пулемета. Трассирующие пули дождем проносились в темноте, ударялись о мерзлые стволы деревьев, со свистом разлетались по сторонам.

Последним от насыпи уходил десантник Петр Максимов. Он направил огонь своего автомата в сторону вражеского пулемета. Немцы, видя вспышки выстрелов, дали по нему длинную очередь. Максимов покачнулся, упал: пули прошили его грудь.

— Максимова убило! Прикройте! — крикнул Сергеев.

Он подбежал к другу, поднял его на руки, понес к лесу.

Бойцы ударили из автоматов по немцам. Гитлеровцы не осмелились ночью преследовать подрывников, полагая, что их очень много.

А партизаны, углубившись в лес, соорудили из двух жердей и бушлата носилки, уложили на них тело Максимова и понесли вчетвером, поочередно сменяя друг друга. Тяжела была эта ноша для партизан.

Своего боевого товарища Петра Ивановича Максимова партизаны похоронили у деревни Леоново, невдалеке от базы.

Ружейный салют как клятва мщения прозвучал над его могилой.

Обстановка в районе базирования бригад с каждым днем все больше и больше накалялась. Немцы стали чаще просачиваться в лес. Началась блокада Вадинского партизанского края. Фашисты любой ценой стремились вклиниться между отрядами, разрознить их, лишить взаимопомощи, чтобы затем окружить и уничтожить каждый в отдельности. Но сделать это им не удавалось. Партизаны, поняв замысел противника, держались стойко и не допускали прорыва обороны.

Правда, однажды два отряда временно оказались отрезанными от своих бригад. Еще в конце декабря гитлеровцы напали на расположение отряда имени Щорса, окружили его. Но дозорные вовремя предупредили командиров о приближении противника, и потому партизаны не были застигнуты врасплох.

Андрюхин приказал быстро занять круговую оборону. Пулемет установили в запасном дзоте — на этом участке немцы готовили главный удар по отряду.

При первой атаке партизаны подпустили фашистов на семьдесят — сто метров и открыли огонь. Потом, поднятые Гордеевым, с криком «Ура!» бросились на врага в контратаку. Немцы не выдержали и отступили.

В этой контратаке был ранен Вася Галактионов. Рана, к счастью, оказалась неопасной. Галактионов остался в строю.

В начале января сорок третьего года в один из погожих дней каратели напали на соседний отряд «За власть Советов». Отряд был малочисленный — всего пятьдесят человек. И когда Андрюхин узнал о его окружении, послал молодежный взвод Баутина на выручку.

Гитлеровцы ночью не наступали, лишь изредка стреляли в направлении обороняющегося отряда. Баутинцы пошли на вспышки выстрелов, ударили плотным огнем по фашистам с тыла и прорвали кольцо окружения. Отряды соединились.

На рассвете к Баутину прибыл связной от Андрюхина. Он передал приказ командира, чтобы взвод срочно вернулся в свое расположение. Когда баутинцы приблизились к базе, их заметили немцы и обстреляли из миномета.