Татьяна Раутиан - Рассказы бабушки Тани

Редактор Мая Халтурина

Корректор Елена Пылаева

© Татьяна Глебовна Раутиан, 2020

ISBN 978-5-4498-5826-9 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-5827-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Таня Раутиан с бабушкой Марией Александровной. 1938 год

Ты знаешь, кто такие потомки ? Это те, кто будет жить потом , после тебя. Когда ты вырастешь, у тебя будут свои дети — да, да! — а потом у них появятся дети, и это будут твои внуки. Твои внуки? Это очень смешно, но так и будет когда-нибудь, очень-очень нескоро. Вот они и будут твоими потомками. Сколько их будет? Как их будут звать? Никто не знает. Это пока тайна.

A знаешь, кто такие твои предки ? Конечно, знаешь. Это те люди, которые родились и жили давно, перед тобой, до тебя. Это твои мама и папа, твои бабушки и дедушки. А у них были свои папы и мамы. Это бабушкины и дедушкины родители, то есть твои прабабушки и прадедушки. А их родители были кто? Правильно, это твои пра-пра-бабушки и пра-пра-дедушки.

Самое интересное, что их было много. И даже очень много! Например, мама у тебя одна, а бабушек две — папина мама и мамина мама. А прабабушек — четыре! И прадедушек тоже четыре. А пра-пра-бабушек — восемь! Пра-пра-пра-бабушек — 16. Ну и так далее. Если ты уже хорошо умеешь умножать на два, то сам сосчитаешь, сколько у тебя было пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабушек. 128!

Когда-то очень давно на свет родилось 128 девочек и 128 мальчиков. Они выросли, поженились, у них появились дети, и внуки, и правнуки, и пра-пра-пра… Если поселить в каждой квартире по одной пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабулечке с пра-пра-пра-пра-пра-пра-дедулечкой — то даже в 16-этажном доме им не хватило бы квартир на одной лестнице, пришлось бы в другой подъезд поселять! Но тогда и домов-то таких не было.

Где на самом деле жила вся эта огромная толпа твоих «пра-пра-пра-пра» лет двести назад? Конечно, не в одном доме. Вероятно, в разных городах, или деревнях, или даже в разных странах. Они и не знали, что когда-нибудь все-все они будут твоими «пра-пра-пра-пра»… Кое про кого из них мы кое-что знаем.

Например, прабабушка Таня родилась не очень давно, даже меньше ста лет назад. И она помнит своих родителей (которые уже твои «пра-пра») и, конечно, свою бабушку, которая для тебя уже кто? Пра-пра-пра-бабушка. А она сохранила фотографии своих родителей, твоих «пра-пра-пра-пра»…

Как ты уже догадываешься, эту книжку написала твоя прабабушка Таня. И сама нарисовала картинки. Ты прочитаешь тут ее рассказы о детстве, о братьях, сестрах и родителях, о путешествии на море, поездках на «колбасе» и полетах с печки и о многом другом. Итак, однажды, в 1926 году…

Я родилась в Питере. И вся наша семья там жила.

Питер — удивительный город! Сколько ни ищи на карте — не найдешь. Как это может быть? Очень просто. На самом деле он не Питер, а Санкт-Петербург. Так и написано на карте. Построил его царь Петр. Не сам, конечно, строил. Но он сам решил создать новую столицу вместо Москвы, сам выбрал это место, чтобы там было море и приплывали корабли. Сам командовал — что, где и как строить. Но название получилось какое-то слишком длинное. Его неудобно произносить. Снкт-Птр… Язык сломаешь! Поэтому жители Санкт-Петербурга стали звать его просто Питер.

Потом город переименовали. Была такая мода — все переименовывать. И назвали его Ленинград. Хотя Ленин ничего в этом городе не построил. И даже наоборот — перенес столицу обратно в Москву. Потом Ленинград снова переименовали в Санкт-Петербург. Но как бы там ни называли, как бы его ни переназывали, а жители всегда звали его просто Питер. Питер — и все.

С человеческими именами тоже так бывает. Например, Александр. Красивое имя, но тоже — язык сломаешь. Поэтому Александров зовут Саша. Или Шура. Или Алик. Или еще как-нибудь.

Когда мне был всего один год, я поехала в гости к своим бабушке и дедушке. Не сама, конечно, поехала, а вместе с папой. Бабушка Лиза и дедушка Ваня жили в Эстонии, в деревне, которая называлась по-эстонски Пирита, а по-русски Бригитовка. Их дом был прямо у самого синего моря.

Папа Глеб Николаевич пожил в Пирите, покупался в море, покатался на лодке, пожарился на солнышке — а потом уехал обратно в Питер. А я осталась. А когда снова настало лето, папа приехал. Провел со мной лето и вернулся домой, в Питер. И меня забрал с собой. Следующее лето я опять провела у бабушки и дедушки. И домой уже сама поехала! Я этого не помню, конечно, это мне тетя Таня рассказала, папина сестра, когда я была уже большая. Вот как это было.

До станции Нарва я ехала на поезде с дедушкой. Там Эстония закончилась, и дедушка вышел! И дальше я поехала уже совсем одна. Я не знала, долго ли ехать совсем одной. Но вот поезд переехал через речку и сразу остановился! Станция Иван-город! В вагон вошел папа! И дальше в Питер мы поехали уже вместе.

Папа и мама думали, что каждое лето я буду проводить на море, у бабушки Лизы и дедушки Вани. Но вдруг больше никого не стали пускать ни из Питера в Эстонию, ни из Эстонии в Питер. Мало ли что там бабушка с дедушкой! Нельзя, и все. И я больше никогда-никогда не видела своего дедушку Ивана Ивановича.

Город Питер стоит на реке Неве, там, где она впадает в море. В Неве очень много воды, она там не помещается. Поэтому из Невы вытекли другие реки и речки, поменьше. Большая Невка, Малая Невка, Фонтанка, Мойка, Пряжка, Черная речка и еще много маленьких рек. И получилось так, что части города оказываются между какими-нибудь реками. Как бы на островах. Один большой остров называется Васильевский.

Когда я была совсем-совсем маленькой, мы жили на Васильевском острове, на первом этаже. Там можно было прямо из окна вылезти во двор. Я была слишком маленькая, чтобы так лазать. А моя мама Лидия Ивановна была уже взрослая. А взрослые никогда не вылезают через окно — они ходят через дверь.

А потом мы переехали к бабушке Марии Александровне.

Бабушек бывает две. Бабушка Лиза, Лизавета Васильевна, которая в Пирите, — это мамина мама. А бабушка Мария Александровна, которая в Питере, — это папина мама. Она жила не у синего моря — а на улице Девятой Советской, на четвертом этаже. И мы переехали с Васильевского острова к бабушке Марии Александровне.

Папа взял меня на руки и пошел по лестнице на четвертый этаж. Вдруг во дворе раздался какой-то страшный вопль, не то человеческий, не то звериный. Я немножко испугалась, ведь я была совсем маленькая. Прижалась к папе и шепотом спросила его: «Кто это?» — «Не бойся, девочка, это коты поют свои кошачьи песни».