Ной Гордон - Шаман

Сноходец тоже не смог ей помочь.

Шаман снял с женщины пропитанное потом платье и осмотрел ее. Она была еще очень молода. Грудь хоть и набухла от молока, но была очень маленькой, а таз оказался очень узким. Вульва уже раскрылась, но ребенка совсем не было видно. Он аккуратно нажал пальцами на ее живот, вынул стетоскоп и поручил Рэйчел послушать женщину. После того как он приставил мембрану к животу Карабкающейся Белки, оказалось, что звуки, которые услышала Рэйчел, лишь подтвердили его собственные наблюдения.

— Ребенок неправильно лежит в утробе!

Он вышел из хижины и сказал, что ему нужна чистая вода, и Сноходец проводил его в лес, к ручью. Знахарь с любопытством наблюдал, как Шаман намыливает коричневым мылом руки по самый локоть.

— Это — неотъемлемая часть лечения, — сказал Шаман и передал мыло Сноходцу; тот взял его и полностью повторил всю процедуру.

Когда они вернулись в хижину, Шаман достал из сумки баночку с очищенным жиром и смазал им ладони. Он ввел палец в родовой канал, затем — еще один. Он медленно продвигался вглубь. Вначале он ничего не мог нащупать, но потом девушка выгнулась в судороге, и он почувствовал, будто что-то легонько толкнуло его пальцы. Его руки коснулась ножка ребенка, вокруг которой обмоталась пуповина. Прочная жилистая трубка была сильно натянута, потому он не решился тянуть за стопу прямо во время схваток. Затем он осторожно двумя пальцами размотал пуповину и легонько потянул за ножку.

Чуть выше он нащупал вторую ножку, которая оказалась прижатой к стенке канала; он сумел дотянуться до нее во время следующей схватки и потянул ее вниз так, что вскоре обе крошечные красные ножки показались из утробы молодой матери. Вначале были видны лишь пальчики, но потом появились колени, и, в конце концов, они увидели, что это мальчик. Затем показался животик, за которым тянулась пуповина. Но на этом всякое движение прекратилось — плечи и голова младенца застряли в канале, как пробка в горлышке бутылки.

Шаман не мог просто вытянуть ребенка и не мог достать рукой глубже, чтобы материнская плоть не перекрыла дыхание малышу. Он сидел на коленях рядом с роженицей, его рука была внутри ее утробы, но он никак не мог ничего придумать, хотя и понимал, что ребенок вот-вот задохнется.

Сноходец схватил свою сумку, которая лежала в углу хижины, и вынул из нее лозу длиной около четырех футов. На одном ее конце было нечто, невероятно похожее на толстую, уродливую голову ямкоголовой змеи с черными бусинками глаз и ядовитыми зубами. Сноходец умело управлял этой «змеей» так, что она будто бы подползла к телу Карабкающейся Белки, и ее голова оказалась у самого лица роженицы. Знахарь начал напевать что-то на своем языке. Шаман и не пытался прочесть что-то по его губам. Он наблюдал за Карабкающейся Белкой.

Он увидел, что глаза девушки сосредоточились на «змее», и ее зрачки расширились. Знахарь развернул «змею» и та «поползла» вниз, к животу роженицы. Когда голова «змеи» оказалась как раз над тем местом, где находился ребенок, Шаман почувствовал в родовом канале какое-то движение.

Он видел, как Рэйчел открыла было рот, чтобы возмутиться, и покачал головой в знак того, что ей лучше помолчать.

Зубы коснулись живота Карабкающейся Белки. Вдруг Шаман почувствовал, что родовой канал расширяется. Девушка начала тужиться, и ребенок вышел так легко, как будто это не его пришлось только что вытягивать руками. Губы и щеки малыша немного посинели, но, как только он полностью вышел, они начали розоветь. Дрожащими пальцами Шаман очистил ротик ребенка от слизи. Он почувствовал, как под его пальцами поднялся живот новорожденного, и тот тонко и пронзительно закричал — Шаман точно знал, что именно такой звук и должны были услышать те, кто был сейчас в хижине. Звук был похож по звучанию на ре-бемоль, пальцами он ощущал ту же вибрацию, которая возникала всякий раз, когда Рэйчел нажимала на фортепиано пятую черную клавишу с конца.

Они со знахарем ушли к ручью, чтобы помыть руки. Сноходец выглядел довольным. Шаман же крепко задумался. Прежде чем покинуть хижину, он внимательно осмотрел еще раз ту лозу, убедившись, что это всего лишь обычное растение.

— Девушка думала, что змея сожрет ее ребенка, и поэтому сделала все, чтобы спасти его?

— В моей песне говорилось о том, что эта змея — это злой маниту , дух. И добрый маниту помог ей.

Тогда Шаман усвоил ценный урок — что у медицины, как у науки, есть определенный предел. И помочь ей пойти дальше сможет только вера во что-то большее. Знахарь имел преимущество по сравнению с доктором, поскольку был не только врачом, но и жрецом.

— Ты шаман?

— Нет, — ответил Сноходец. — Ты слышал о Хижинах Мудрости?

— Маква рассказывала мне о семи столпах.

— Да, их действительно семь. Часть моих знаний принадлежит к четвертому столпу. Но большая их часть относится к первому.

— А ты сможешь когда-нибудь стать шаманом?

— Учить меня некому. Вабокишик мертв. Маква-иква тоже. Племена разбросаны по резервациям, Миде-вивина больше нет. Когда я был еще молод и хотел стать говорящим с духами, то услышал как-то раз о старом индейце из сауков, который обладал почти всеми знаниями шаманов. Он жил в Миссури. Я поехал туда и проучился у него почти два года. Но он умер от лихорадки, сгорел буквально у меня на глазах. Теперь я все время ищу таких, как он, чтобы учиться у них, но их осталось совсем мало. Наших детей учат в резервациях английскому языку, а о столпах никто и не вспоминает.

Он все рассказывал о том, как его не принимали ни в одно медицинское училище, и вдруг Шаман понял. Сауков и мескуоков осталось очень мало — и у них украли религию, знания и их прошлое.

Он вдруг на один лишь миг представил, что это от орды белой расы осталось лишь несколько перепуганных скитальцев и обрывочные воспоминания о давней цивилизации, Гиппократе, Галене, Авиценне, Иегове, Аполлоне и Иисусе.

Казалось, будто в одну секунду весь городок узнал о чудесном спасении ребенка. У этих людей не было привычки бурно выражать свои чувства, но Шаман чувствовал их молчаливое одобрение, когда проходил мимо. Чарльз Кейсер подошел к нему и признался, что его жена умерла в прошлом году из-за того, что при родах с ней случилось то же самое, что и с этой девушкой.

— Врач не успел приехать вовремя. Единственной женщиной, которая помогала жене, была моя мать, но она в этих делах разбиралась не лучше моего.

— Ты не должен винить в этом себя. Иногда человека просто невозможно спасти. Ребенок… выжил?

Кейсер покачал головой.

— У вас есть еще дети?

— Две девочки и один мальчик.

Шаман тут же заподозрил, что одна из причин, по которым Кейсер регулярно наведывается в Таму, — это поиск новой жены. Жители городка явно хорошо знали его и привечали. По пути им встретилась пара местных, которые поздоровались с ним, называя его при этом Чарли-Фермер.