Сэм Барон - Возвышение империи

Эсккар стиснул зубы, рванул узду, повернул лошадь и шагом двинулся вперед. Поход, целью которого было очистить округу от шастающих повсюду разбойников и грабителей, начался.

Из небольшой толпы аккадцев, собравшихся, чтобы посмотреть на уход отряда, донеслось несколько приветственных криков, но большинство людей молчали. Меньше двух месяцев назад все они славили Эсккара перед богами, провозглашая его правителем Аккада за то, что он спас их жизни и их дома. Но теперь многие были недовольны теми самыми жесткими правилами, которые он ввел, чтобы их спасти.

Проезжая со своими воинами через городские ворота, Эсккар чувствовал, что сейчас ему больше хочется убраться из Аккада, чем навести порядок на окружающих город полях. С каждым шагом, отдалявшим его от города, он чувствовал, как с его плеч спадает груз ответственности, и ему очень хотелось пустить лошадь галопом. Но это было бы нечестно по отношению к следующим за ним семидесяти воинам, только двадцать из которых ехали верхом, поэтому Эсккар сдерживал и себя, и свою нетерпеливую лошадь, пока не достиг первых невысоких холмов.

Он повернул лошадь в сторону от тропы и направил ее вверх по самой крутой части склона. На перевале лошадь фыркнула с высоты, потом беспокойно заскребла землю копытом, как бы говоря, что ей хочется скакать по мягкой, покрытой травой земле, а не взбираться по каменистым скользким склонам.

Первым делом Эсккар осмотрел неровную колонну воинов, движущуюся внизу. Слишком небольшой отряд для стоящей перед ним задачи, но это все, что удалось наскрести, чтобы прогнать грабителей, почти целый год нападающих на здешние земли. Разбойники процветали среди хаоса, оставшегося после нашествия варваров. Кошмарные всадники алур мерики двинулись дальше, но после их вторжения повсюду на этих землях царил беспорядок.

Эсккар обратил взгляд к реке, протекавшей всего в нескольких сотнях шагов отсюда. Полуденное солнце отражалось в медленных водах Тигра, окрашивая широкий поток в редкий бледно-голубой цвет. Эсккар сделал глубокий вдох, наполнив легкие чистым речным воздухом, радуясь случаю избавиться от запахов города, где жило слишком много людей и животных.

Эсккар оглянулся туда, где в изгибе реки лежал Аккад. Высокие деревянные ворота все еще были открыты, и на одной из охранявших ворота башен полоскалось на ветру большое знамя. Эсккар мог различить вышитого на нем крадущегося льва. Теперь львиный дух охранял новый город — город, который сделал Эсккара из простого воина начальником стражи, из начальника стражи — полководцем… и почти убил его при этом.

Еще одна лошадь взобралась на вершину холма, телохранитель Эсккара остановил ее рядом с лошадью командира.

— Ты уже скучаешь по нему, командир? — Гронд назвал своего начальника его прежним титулом.

— По Аккаду? Скучаю ли я по вони и шуму? Или по хныканью и интригам? Нет, я ничуть не пожалею, даже если этот город рассыплется в пыль. Но я еще почти не отъехал от него, а уже беспокоюсь о Трелле.

— Госпожу Треллу очень хорошо охраняют, — спокойно сказал Гронд. — Думаю, за месяц с ней ничего не случится.

Последние несколько дней все это обсуждалось уже много раз. Гат, второй командир Эсккара и самый старый из его воинов, любил Треллу, как родную дочь. Когда Эсккар уезжал, вместо него оставался Гат, но все знали, что настоящим правителем Аккада была госпожа Трелла. Гат, как никогда занятый сейчас муштрой новобранцев, не сделал бы ничего без ее одобрения.

Тем не менее Эсккар продолжал смотреть на город, окруженный наспех возведенными стенами, выдержавшими жестокие атаки и все еще носившими на себе следы недавних стычек. С этой самой вершины холма на город смотрели пять тысяч варваров, которые почти два месяца осаждали Аккад. В нескольких сотнях шагов за спиной Эсккара находились остатки лагеря осаждавших. Эсккар и его люди обычно проходили через этот бывший лагерь во время своих вылазок на север.

Эсккар потянул за узду, и его лошадь повернулась мордой к северу. Повсюду бросались в глаза напоминания о страшном нападении. Черные круги потрескавшихся от огня камней, до сих пор окружавшие рассыпанный пепел, отмечали места сотен лагерных костров. Везде валялись кости, их растаскивали и передвигали с места на место собаки, птицы и звери-падальщики. Падальщики уже много недель объедались плотью тех, кто погиб в битве.

Но к этому времени все, что можно было легко растащить, исчезло, кости были обглоданы дочиста. Человеческие и звериные останки еще будут более-менее лакомыми кусочками в течение нескольких недель — или до тех пор, пока не пойдут дожди. Жители города уже собрали здесь все ценное много дней тому назад. Они исследовали все оставленное варварами в поисках того, что могли бы использовать или продать.

Больше дюжины высоких насыпей отмечали места, где были похоронены убитые враги. В одни ямы легли и те, кто пережил битву, но умер от ран, и те погибшие, кого сочли достаточно важными, чтобы отнести в лагерь варваров и похоронить в общей могиле.

Варвары, погибшие при атаке на стену, страдали от последнего унижения — покинутые своим кланом, они были сброшены врагами в реку, чтобы она унесла их туда, куда заблагорассудится богам. Этим их обрекли на горькую посмертную участь. Все знали, что без надлежащего погребения дух непохороненного мертвеца будет целую вечность странствовать под землей, служа добычей для теней и демонов, которые живут за счет терзаемых ими душ.

— Сколько лет пройдет, прежде чем все это покроет трава? — спросил Гронд.

Эсккар думал о том же.

— Наверное, два, а может, три года, — ответил он. — Крестьяне выкапывают из земли такие останки еще дольше. Битвы вроде этой не могут не оставить повсюду следов.

Эсккар бросил взгляд в сторону города. Его города. Он не мог рассмотреть отсюда шрамов на стенах, оставленных тысячами стрел. Даже сегодня, спустя два месяца после ухода варваров, люди все еще трудились над восстановлением Аккада. Столько всего было разрушено, но город и его люди выжили.

Большинство из них, мрачно напомнил себе Эсккар. Много хороших и храбрых людей погибли, защищая город. Эсккар нашел утешение в том, что тела его воинов похоронили со всеми надлежащими церемониями и их тени не будут обречены на скитания в темноте.

Он постарался выбросить из головы мрачные мысли. Лучше думать о будущем, а не о прошлом.

— Пора в путь, Гронд. Прошло уже полдня, а впереди у нас длинная дорога.

Они повернули лошадей от Аккада и поскакали вниз по склону. Лошадям хотелось размяться так же, как и их хозяевам, и двое всадников вскоре поравнялись с задними рядами воинов.

Тут, однако, Эсккар придержал кобылу, чтобы, как обычно, ехать за колонной, а не перед ней. Сзади он мог наблюдать за людьми, видеть, как они маршируют, мог и подбодрить их, если понадобится. За прошедший год тренировок и сражений один урок Эсккар усвоил очень хорошо: верность воинов нужна ему не меньше, чем их мастерство.