Марина Снежная - Межзвездная Академия-2

То, насколько на самом деле будет трудно придерживаться собственного решения, Арлас поняла уже на следующее утро, когда в холле, где собрались другие студенты, увидела ганнера. Сердце заныло так, что она с трудом сохранила внешнюю бесстрастность. Наверное, если бы Дан изображал невозмутимость и равнодушие или одаривал презрительными взглядами, стало бы легче. Тогда она бы из чувства протеста и обиды смогла начать искоренять потихонечку чувство к нему из сердца. Но он выглядел измученным и осунувшимся, словно тоже не спал всю ночь или заливал свои переживания выпивкой. А может, и то и другое вместе.

Осознание, что ему тоже не все равно, еще сильнее разбередило сердце. Даже мелькнула надежда на то, что может, она неправильно все поняла. Он просто был в шоке от сделанного открытия, не смог отреагировать должным образом. А она даже шанса не дала опомниться – сразу ушла. И если они поговорят по душам, все выяснят и начнут сначала, он постепенно привыкнет к ней такой, какая есть. От этой надежды стало только хуже, еще труднее было сохранять самообладание и внешнюю бесстрастность.

Арлас, как во сне, наблюдала за официальной частью посвящения в студенты, потом шла в числе других первокурсников вслед за Хир-Но-Гаром. Попыталась отрешиться от своих переживаний, наблюдая за реакциями сокурсников. При иных обстоятельствах ее бы даже позабавило то, как они стараются держаться подальше от куратора. Но сейчас находила в этом лишнее подтверждение тому, насколько сильно в сердцах окружающих предубеждение против тех, кто чем-то от них отличается. Ксенит ведь ничем не проявляет враждебности, ведет себя со сдержанным достоинством и даже голоса не повышает. Но они все равно испытывают неприязнь и страх просто потому, что он другой.

Она единственная, кто не содрогнулся или не поежился, когда Хир-Но-Гар, собрав студентов на плацу, где находилось все, что могло понадобиться для тренировок, начал посвящать в особенности обучения по их направлению. Голос ксенита, пусть и казался чужеродным, нисколько ее не напугал. Возможно, из-за того, что Арлас всегда в разговоре больше обращала внимание на тон, а не на звучание самого голоса. В тоне куратора не ощущалось враждебности или жесткости. Хир-Но-Гар был настроен вполне мирно, пусть эмоций и не проявлял.

– Вас будут обучать по особой системе. Так, что по окончанию Академии вам не будет равных во многих вещах. Вы научитесь сражаться с заведомо сильнейшими противниками, отыскивать и просчитывать их слабые стороны, освоите различные техники боя, владение видами оружия, распространенными в Федерации, и многое другое. Лучшие студенты старших курсов станут вашими сержантами и иногда сами будут проводить тренировки с вами. Это даст им навыки командования, которые пригодятся в дальнейшей работе. Лучшие из вас впоследствии тоже смогут оказаться на их месте при обучении первокурсников и второкурсников.

Пока Хир-Но-Гар рассказывал все это, к ним, выстроившимся в шеренгу, подошли студенты с нашивками третьего курса. У Арлас вся кровь отхлынула от щек, когда она увидела в их числе Дана. Тот уже выглядел собранным и спокойным, окидывая новичков безразличным взглядом. На Арлас глянул лишь вскользь, словно на пустое место, и от этого надежда, что недавно забрезжила в глубине души, развеялась окончательно.

– Теперь попрошу выступить вперед женщин. Их обучение будет несколько отличаться от мужского, – произнес куратор. – Сержантом у вашей мини-группы будет студентка Смитсон.

Из числа подошедших третьекурсников, вставших рядом с Хир-Но-Гаром, выступила Роуз. Арлас не испытывала к этой девушке ни неприязни, ни к симпатии. Недалекая блондинка, чьи моральные качества не вызывали симпатии у андрана. Но при этом ей самой девушка не сделала ничего плохого, потому она относилась к ней довольно ровно. Из шеренги первокурсников послушно выступили вперед двенадцать женщин.

Стоящие по бокам от Арлас студенты недоуменно посмотрели на нее, явно не понимая, почему то же самое не делает она. Конечно, у андрана был выбор: хочет ли заниматься по усиленной программе или по более щадящей. Но она здесь не для того, чтобы использовать поблажки. Арлас четко знала, что желает, чтобы мужчины относились к ней как к равной. Потому осталась на месте, не обращая внимания на недоумение окружающих. Хир-Но-Гар, видимо, не сразу просекший ситуацию, тоже обратил на нее внимание и произнес:

– Женщины должны обучаться по особой программе. Поэтому даже если вы против, но должны подчиниться.

Арлас упрямо вздернула подбородок, чем вызвала пронесшийся по шеренге шепоток.

– Я не женщина, – наконец, сумела она произнести роковые слова, после которых неминуемо нарвется на очередные насмешки и оскорбления. – Особенности моей расы, думаю, позволяют мне самой решить, по какой программе заниматься.

– Назовитесь, – сухо проговорил Хир-Но-Гар.

Когда она назвала свое имя, он что-то проверил по планшету, извлеченному из-за пояса, и кивнул.

– Хорошо. Для андранов и правда предусмотрены варианты.

Арлас казалось, что всеобщие взгляды ее прямо-таки прожигают. И лишь присутствие куратора удерживает от откровенных издевательств. Хуже всего оказалось смотреть на вытянувшиеся лица тех, кого еще вчера считала приятелями. Питт и Роуз некоторое время разглядывали ее, потом синхронно перевели взгляды на Дана, и на их лицах появились насмешливые улыбки. Ганнер же стоял совершенно невозмутимый, словно его это вовсе не касалось, и лишь едва уловимые гневные искорки в глазах выдавали, что он не так уж и спокоен.

Началось распределение среди других сержантов, и Арлас ждало новое унижение, когда, сам того не подозревая, Хир-Но-Гар усугубил неловкость ситуации, направив ее в группу Дана. То, что ганнер решится противоречить куратору, которого, как она слышала, уважали настолько, что все его приказы были законом, ошеломило не только ее.

– Сэр, я могу просить вас произвести замену среди вверенных на мое попечение новобранцев?

Ксенит устремил на него немигающие золотистые глаза и своим скрежещущим голосом спросил:

– Кто именно настолько вас не устраивает, сержант? И по какой причине?

– Я просил бы убрать из моей группы студентку Лардан.

– Причина? – показалось, что голос ксенита стал жестче. – Я думал, вопрос о том, что я не потерплю никакой расовой дискриминации среди своих студентов, мы выяснили еще на первом курсе.

– Дело не в этом, – ганнер смутился и умолк. Было видно, что он, скорее, умрет, чем объяснит, чем на самом деле руководствовался, выдвигая подобную просьбу.

Кривя губы в усмешке, на выручку приятелю решил прийти Питт:

– У сержанта Сортритана личные причины.