Златан Ибрагимович - Я — Златан

Тем временем, все становилось только хуже.

Пепел от извергавшегося исландского вулкана накрыл Европу. Все авиарейсы на континенте были отменены, а нам предстояло отправиться в Милан, на «Сан-Сиро», в гости к «Интеру». Пришлось воспользоваться автобусом (кто-то в «Барсе», видимо, совсем больной на голову, решил, что это хорошая идея). К тому моменту я уже оправился от травмы, но эта поездка обернулась настоящей катастрофой. Она заняла шестнадцать часов, и по приезде в Милан мы все были измотаны до предела. Этот полуфинальный матч Лиги чемпионов должен был стать самой важной для нас игрой сезона, а я был готов к ожидавшей меня встрече на арене моей бывшей команды, к свисту и репликам с трибун. Ничего, это меня только раззадоривает. Однако состояние команды было ужасным. И еще — я полагаю, что Гвардиола пасовал перед Моуринью.

Надо признать, что Жозе Моуринью — большая звезда. На тот момент он уже выигрывал Лигу чемпионов с «Порту» и был моим тренером в «Интере». Он по-настояшему крут. Когда он впервые увидел мою Хелену, то прошептал ей: «Хелена, у Вас одна большая миссия — следить за тем, чтобы Златан хорошо питался, высыпался и чувствовал себя счастливым!». Этот человек открыто говорит то, что хочет. Он мне нравится. Моуринью — это главнокомандующий. При этом он беспокоится об игроках. В «Интере» он регулярно отправлял мне SMS-сообщения, интересуясь моим самочувствием. Моуринью — полная противоположность Гвардиоле. Если первый своим присутствием все вокруг освещает, то второй повергает во мрак. Предположу, что для Гвардиолы было очень важно превзойти Моуринью.

«Мы противостоим не одному Моуринью, а всему «Интеру»», — произнес он так, словно мы собирались играть в мяч не с командой, а с ее тренером. А затем принялся философствовать, молоть всякую чепуху. Я слушал вполуха. Это была продвинутая «лекция» про кровь, пот и слезы (и прочая чушь). Я никогда не слышал от тренеров подобных речей — настоящая галиматья.

Но вот, наконец, очередь дошла и до меня. Это случилось во время тренировки на «Сан-Сиро», и в удивленных взглядах окружаюших читалось: «Ого, Ибра вернулся!».

Сможешь выйти в основе? — задал вопрос Гвардиола.

Конечно, — ответил я.

А ты готов?

Само собой. Я прекрасно себя чувствую.

Но ты действительно готов?

Он повторял и повторял, как попугай. Это было неприятно, до тошноты противно.

Послушайте, поездка, конечно, была ужасной, но я в хорошей форме. Травма прошла. Я выложусь на всю катушку.

Гвардиола посмотрел на меня с сомнением. Я его не понял и потом позвонил Мино Райоле. Я постоянно обращаюсь к нему за советом, так что шведские журналисты даже окрестили его «тенью Златана». Некоторые считают, что он плохо на меня влияет. Если хотите знать правду, Мино — разный, но он гениален. Так вот, я спросил его, что этот парень имел в виду? Но мы оба так этого и не поняли.

Я все-таки вышел на поле с первых минут, и мы повели 1:0. Но затем ход игры изменился, меня заменили на 60-й минуте и, в итоге, мы проиграли 1:3 (Ибрагимович был заменен сразу после того как «Интер» повел 3:1 — прим. ред). Черт, я был в бешенстве! В прежние времена, в том же «Аяксе», я мог отходить от поражения днями, а то и неделями. Теперь же у меня были Хелена и дети, и они помогали мне забыться и жить дальше. И я настраивался на ответный матч на «Камп Ноу». Эта игра была чрезвычайно важной, и оттого волнение с каждым днем возрастало.

Давление на нас оказывалось невероятное, оно напоминало раскаты грома. Чтобы пройти дальше, требовалась убедительная победа не меньше чем в два мяча. Но случилось то, о чем я не хочу и вспоминать. Ладно, в конце концов, это делает меня сильнее. Мы выиграли, но всего лишь 1:0, чего оказалось недостаточно для выхода в финал Лиги чемпионов. После матча Гвардиола смотрел на меня так, словно это именно я проиграл, и я подумал: «Ну все, мое терпение иссякло. Пора вскрывать карты!». После той игры создалось ощущение, что в клубе мне больше не рады, и даже за рулем клубного «Ауди» я стал чувствовать себя неуютно.

В раздевалке команды я ощущал себя изгоем, а Гвардиола косился на меня, словно я был обузой, каким-то уродом. Атмосферу нельзя было назвать здоровой. Он был как каменная стена: от него не исходило ни одного живого импульса, и я постоянно испытывал желание убраться куда-нибудь подальше.

Я вновь «выпал» из основы. Когда мы играли с «Вильярреалом», Гвардиола выпустил меня на поле на последние пять минут. Жалкие пять минут! Внутри я кипел, и не из-за того, что просиживаю на лавке. Я бы согласился с этим фактом, если бы тренер помужски сказал: «Послушай, Златан, ты сегодня не в форме». Но Гвардиола вновь не сказал ни слова, и я взорвался. Черт! Будь я на месте Гвардиолы, испугался бы. Нет, я не считаю себя серьезным бойцом, хотя и совершал разные идиотские поступки, например, раз или два опрокидывал соперников, отправлял их в нокаут прямо на поле. Могу отметить, что когда я свирепею, мои глаза чернеют, и лучше никому рядом не попадаться мне под руку.

Хотите знать, что было дальше? После игры («Барса» выиграла у «Вильярреала» 4:1 — прим, ред.) я направился в раздевалку. Я ни-

чего такого не планировал, но, мягко говоря, был раздосадован. В раздевалке стоял мой главный враг, почесывая свою бритую голову, присутствовало еще несколько человек (Туре и кто-то еще — точно не помню). И тут на глаза мне попался большой металлический шкаф, в который мы складываем форму. Смотрел я на него, смотрел, а потом как врежу по нему ногой! Думаю, он пролетел метра три, но это было еще не все. Далеко не все... Я прокричал Гвардиоле: «Ты трус», (и, наверное, еще что-нибудь покрепче), тут же добавив: «Ты проиграл Моуринью, наложил в штанишки перед ним. Можешь отправляться ко всем чертям!».

Я был не в себе. Вы полагаете, Гвардиола что-нибудь сказал в ответ, что-то вроде: «Остынь, не следует в таком тоне разговаривать со своим наставником»? Нет, он не таков. Он слабый и трусливый. Он всего-навсего поднял шкафчик, как какая-нибудь уборщица, и вышел из раздевалки. И больше ни разу не упомянул о случившемся, ни разу. Хотя слух об этом, конечно же, разлетелся быстро. В клубном автобусе царил переполох: «Что случилось, что случилось?». Да, собственно, ничего. Просто несколько слов правды. У меня даже не было сил говорить об этом. Так все достало. Тренер «мариновал» меня неделю за неделей, не объясняя причин. Это было невыносимо. И прежде у меня случались конфликты, но уже на следующий день мы во всем разбирались и продолжали работать дальше. Здесь же снова воцарились тишина и ужас. И тогда я подумал: «Мне 28 лет. В «Барсе» я забил уже 22 гола и отдал 15 голевых передач, а со мной продолжают обращаться так, словно меня не существует, словно я — пустое место. Должен ли я это принимать? Стоит ли мне продолжать приспосабливаться? Нет, хватит!».