Эдуард Скобелев - Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека

— Какую страну или организацию представляет господин?

— Лучшую в мире, — ответил пан Дыля, степенно поправлял свои усы. Не таков он был, чтобы теряться перед типами в голубом. — Я не из Варшавы, не из Парижа, не из Лондона и не из Берлина. Меня зовут Дыля. Пан Дыля.

— Гость из Чехословакии? Вы будете делать взнос в кронах, долларах или фунтах?

— В граммах. Сейчас придет мой секретарь и все объяснит. Вы только не суетитесь.

— Я вас прекрасно понял, — воскликнул человек в голубом, потирая руки. — Речь идет о металле, не правда ли? Мне нужно тотчас подать сведения в президиум. Как прикажете вас представить? Бакалавр? Магистр?

— Не торопитесь, всему свое время… Пометьте доктором, — сказал пан Дыля, не спуская глаз с толстяка, который то и дело перебирал мелочь в кармане. — Пока существует докторская колбаса, которая раньше стоила два двадцать кило, я остаюсь ее поклонником…

— Простите, не понял каламбура, — угодливо улыбнулся распорядитель. — Каких наук?

— Гм… Филейных, сэр. Филейно-маргариновых! Через пять минут перед Дылей поставили табличку:

«Пан Дыля, доктор физико-математических наук, Чехословакия». А еще через минуту какой-то холеный тип, постучав по столу колотушкой, объявил открытой какую-то международную конференцию. Гладко причесанные люди, дымя вонючими сигарами, заговорили о счастье, которого они хотят для всех, тогда как некоторые народы этого не понимают, влачат жалкое существование и вымирают; если международной полиции не предоставить право контроля над каждой семьей, то, пожалуй, все и вымрут…

Пану Дыле стало невообразимо скучно. Он сполз под стол и некоторое время гулял там, обходя вытянутые ноги, но нигде не нашел нужной ему монетки.

Тогда он вышел из здания и отправился к своим друзьям. Понятно, все легли спать голодными.

В ту ночь пану Дыле приснился сон, будто он очутился в столовой, где висел цветной портрет свергнутого короля. Подали горячие сосиски, которые пан Дыля тут же проглотил. Но вот появились полицейские и стали требовать, чтобы он рассчитался за сосиски, а он сунул им под нос табличку: «Пан Дыля, доктор физико-математических наук, Чехословакия». Один из полицейских прочел и морщась, как после горчицы, сказал: «Надо оставить его в покое. Это важный иностранный гость, а для гостей у нас заведен специальный режим!..»

Проснувшись под утро от голода, пан Дыля сказал, ощупав свою голову:

— Сосиски — это, конечно, сон. Но то, что отпустили, — факт. И на том спасибо…

Чосек и Гонзасек могут подтвердить, что все именно так и было.

Пан Дыля дал Чосеку деньги и сказал: — Завтра день рождения Гонзасека. Сходи на базар, купи красный арбуз!

Чосек до вечера ходил по базару. Вернулся усталый:

— Нигде не нашел красного арбуза. Зеленые — были, даже полосатые были, а красных не видел.

Пан Дыля переглянулся с Гонзасеком и сказал:

— Бедный, бедный Чосек! Почему ты раньше не признался, что ни разу в жизни не ел арбуза?

Всем известно, что Чосек в совершенстве владел искусством фокусника, а Гонзасек — искусством гипнотизера. Но мало кто знает, что Гонзасек обладал еще почти сверхъестественным даром убеждать людей.

Как-то пришел к нему спекулянт:

— Хочешь заработать? Пронеси через таможню этот пакет под полою пиджака, я заплачу тебе один рубль.

Гонзасек посмотрел на спекулянта, понюхал воздух и сказал:

— Ты держишь наркотик. В странах, где уважают людей, таким негодяям, как ты, снимают голову.

— Понял намек, — сказал спекулянт. — Ты получишь сто рублей.

— А сколько сотен людей искалечат судьбу, отравив мозги твоим зельем? Умирая, они проклянут тебя, ты кончишь хуже последней собаки нашего города.

— Ну, ладно, — сказал спекулянт. — Так и быть, я дам за твою услугу тысячу рублей.

— А сколько стоит все это дерьмо в пакете?

— Десять тысяч.

— Ты не только негодяй, но еще и безумец, — сказал Гонзасек. — Ведь если меня арестуют, я не стану отпираться и покажу на тебя. Ты потеряешь не только десять тысяч, но и десять лет своей подлой жизни.

Спекулянт потерял терпение.

— Ну, ты и нахал! Хорошо, я дам тебе пять тысяч! Пять тысяч — мало?

— Пять тысяч, — пожал плечами Гонзасек. — Тогда Пойдем со мной в полицейское отделение, сдадим пакет, и ты получишь пять тысяч честно заработанной компенсации. Вышел новый закон, согласно которому каждый вор может получить право на награбленное, уступив половину новой демократической власти…

Короче говоря, Гонзасек убедил спекулянта сдать властям наркотическое зелье, и они пошли в полицию. По дороге внушения Гонзасека выветрились из плешивой головы спекулянта, к он дал стрекача. Но его все же задержали, нашли пакет с наркотиком и осудили на десять лет тюрьмы.

Недавно он прислал Гонзасеку письмо: «Дорогой Гонзасек, только теперь, ограбленный и избитый своими сокамерниками, я понял, что зря не последовал твоему мудрому совету. Право, ничто не стоит так дорого, как свобода и чистая совесть!..»

После того как пан Дыля и его друзья разоблачили крупного расхитителя городской собственности, мэр прислал им приглашение на прием.

Это была неплохая возможность плотно покушать, и друзья отправились в ратушу.

У Чосека не оказалось туфель, и он явился в одних носках.

Кто-то из гостей ядовито заметил:

— Сударь, вы, кажется, где-то забыли туфли?

— В отличие от других, я никогда не забываю совести и чести, — так же громко ответил Чосек, заплатив нахалу по счету.

Разумеется, не оставили в покое и пана Дылю. Корреспондент какой-то газетки набросился на него с вопросом:

— Никто не может растолковать вашего происхождения! Вы сказываетесь то белорусом, то русским, то украинцем, то сербом… Я нигде не видел ваших документов!

— Видите ли, — степенно ответил пан Дыля, поедая сосиски, — вы сказываетесь умным человеком, но кроме липового паспорта предъявить ничего не в состоянии, не так ли? Мои предки сражались на этой земле, когда еще не существовало ни газет, ни корреспондентов, любящих водить за нос публику и приставать, как блохи!

И самонадеянный газетчик не нашелся, что ответить.

Однажды вся троица забрела в придорожную корчму. Тихонько сели за дальний столик и сделали вид, что изучают меню, а у самих — ни копеечки.

Чосек читал названия блюд, пан Дыля и Гонзасек охали и глотали слюнки, а когда Чосек сообщал цену, ахали и чесали в затылках.

Подошел официант:

— Что угодно господам?

Господа переглянулись, и пан Дыля от стеснения начал крутить усы. Вообще-то он не терялся в любой обстановке, но нищета, охватившая королевство, повлияла и на него.