Олег Маркеев - Цена посвящения: Время Зверя

— А если…

Злобин отрицательно покачал головой.

— Не-а. Не тот уровень.

Сергей перегнулся через спинку, взял с заднего сиденья букет. Вопросительно посмотрел на Злобина. Тот не пошевелился.

— Ключи я оставлю в замке, Андрей Ильич.

— Хорошо. Иди.

Злобин проводил взглядом его ладную, подтянутую фигуру. Сергей ни разу не оглянулся.

Салин уперся взглядом в тугой затылок Владислава, покрытый густым бобриком седых волос.

«Пепел с солью», — поправил себя Салин.

Болезненно поморщился. Под языком стояла вязкая нитроглицериновая горечь. Таблетка рассосалась, оставив после себя мерзкий вкус болезни. Но на сердце по-прежнему была тяжесть, а в теле — предательская слабость.

Доклад Владислава поднял с постели в такую рань, что сначала показался продолжением душного ночного кошмара. Несколько часов ушло на то, чтобы прокачать ситуацию и выработать экстренные меры. Салин не без удовольствия отметил, что мозг, несмотря на шок, работал безупречно, но тело… Оно, казалось, износилось до предела.

Решетников тоже выглядел далеко не молодцом. Под глазами залегли свинцового цвета тени. Кожа на лице от напряжения натянулось так, что разгладились мелкие морщинки, но все равно смотрелось нездорово. Как после неудачной пластической операции.

— Начали, — ровным голосом обронил Салин, увидев, что Злобин вышел из своей «Волги».

Они выбрались из машины почти одновременно. Но Решетников пристроился на полшага сзади. Так решили заранее. Идея делать Злобина принадлежала Салину, ему, стало быть, и работать первым номером.

Салину подумалось, что со стороны они смотрятся как парламентеры двух враждующих армий.

— Здравствуйте, Андрей Ильич, — первым поздоровался Салин.

Решетников ограничился кивком.

Злобин прошил взглядом сначала Салина, потом его партнера, выдержав паузу, произнес:

— Чем обязан?

В чем в чем, а в интонациях Салин разбирался, как настройщик роялей в гармонии. Интонация Злобина, ничего хорошего не предвещала.

Салин покатал языком комок горькой слизи во рту, с трудом сглотнул.

— Андрей Ильич, здесь нет дураков. Если я, человек, проведший миллион бесед, выбрал именно такое неподходящее место и время, значит, на то есть особые причины. И особые обстоятельства. Так что отбросим эмоции и поговорим о деле.

— Я приехал хоронить друга, — глухим от напряжения голосом произнес Злобин.

— Ах, да… Конечно. — Салин посмотрел на кладбищенские ворота. — Барышников работал на нас. И вы напрасно упрекаете меня в бездушии. Павел Степанович, будь добр, просвети Андрея Ильича, пока он не сорвался.

Решетников вышел из-за спины Салина.

— Семье сейчас не до нас. Они, я уверен, даже не подозревают о нашем существовании, но это не повод умыть руки. Во общем так… Дочь Барышникова на следующей неделе получит предложение о работе в крупной фирме с хорошим окладом. Полторы тысячи долларов в месяц для экономиста ее уровня — манна небесная. Безусловно, девушку никто и никогда уволить не посмеет. Это я гарантирую. Племянник служит в ФАПСИ. Там он и останется. В наши времена в семье кто-то должен иметь «красные корочки» солидной государственной конторы, согласны? — Он не стал дожидаться злобинского подтверждения столь простой истины. — Вот и я так думаю. Повысим парня в должности, получит майора. Это не трудно. Вдове, увы, ничем помочь не можем.

— Деньгами, — подсказал Злобин.

— Это самое простое, найдем способ сделать это легально и незаметно. Но я имел в виду душу…

Решетников отступил на полшага назад.

— Вы удовлетворены? — спросил Салин.

Он внимательно следил, как оттаивает замершее лицо Злобина. Глубокие складки, прорезавшие кожу от носа к уголкам плотно сжатых губ, стали мельче. Из глаз исчез стальной блеск.

Салин снял с носа очки — морось забрызгала стекла и мешала смотреть.

— Андрей Ильич, время дорого.

— Хорошо, я готов вас выслушать.

Решетников глухо откашлялся в кулак.

— Может, в машину?

Злобин отрицательно мотнул головой.

— Ну что ж. — Салин протер стекла и вернул очки на место. — Вы вели дело Матоянца и вышли на Глеба Лобова. Наше появление здесь вы, безусловно, привязываете к этому расследованию. Как, почему — пока не знаете. Но пытаетесь, по глазам вижу. Я введу вас в курс проблемы, Андрей Ильич. Во-первых, дело досталось именно вам не без нашего участия. Во-вторых, Матоянц работал на нас. В-третьих, Глеб Лобов — наша головная боль.

— Скоро я вас от нее избавлю, — пообещал Злобин, криво усмехнувшись.

Решетников опять откашлялся.

Салин покосился на него и поймал утверждающий взгляд. Напарник, которому со стороны виднее, давал знать, что, по его мнению, Злобин готов для удара в лоб.

— Увы, Лобов мертв, — ударил Салин.

Он не без удовольствия отметил, что Злобин великолепно держит удары. Только глаза превратились в хищные щелочки.

— Я могу считать это официальным заявлением? — попробовал пойти в атаку Злобин.

«Тебя легко просчитать, — с невольной грустью подумал Салин. — Как всех честных людей, впрочем».

— Безусловно, нет, — не скрывая легкой иронии, ответил Салин. — Официальное уведомление о пропаже Лобова вы получите по другим каналам. Специально для этого предназначенным. Мы это организуем. А вот вы…

У Злобина вырвался глухой нервный смешок.

— Я уже работаю у вас?

Салин медленно вытянул руку и взял Злобина за пуговицу на плаще.

— Андрей Ильич, слушайте внимательно и не перебивайте. Отбросьте все личное. В таких делах, поверьте моему опыту, ничего личного быть не может.

Злобин невольно отстранился, но Салин руку не убрал.

— Через Матоянца нам удалось создать технологическую базу для прорыва страны из того дерьма и безвременья, в котором она пребывает сейчас и обречена пребывать во веки вечные. Но если честно, то технологии способны спасти не только Россию, но и все человечество. Я отвечаю за свои слова — человечество! — Салин выровнял дыхание. — Информация о нашем проекте «Водолей» через Лобова утекла в конспиративные круги Ближнего Востока. О последствиях я боюсь даже думать. Большая часть технологий скрытно размещалась в Ираке. Если об этом узнают Штаты, вторая «Буря в пустыне» гарантирована. Они ракетами законопатят Ирак в каменный век, лишь бы не дать нам в руки шанс технологического прорыва. А что произойдет, если та часть работ, что вел Лобов, попадет в руки мусульманских фундаменталистов… — Салин уронил руку. — Это будет ад.

Порыв ветра хлестнул по лицам моросью. Сбитые с веток кладбищенские вороны возмущенно закаркали.

— А чем занимался Лобов, кроме пиара? — спросил Злобин.

— А что такое пиар, если не промывка мозгов? — вопросом на вопрос ответил Салин.