Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

И, захлопнув футляр, он стал медленно заворачивать его снова.

— Беда в том, Найтон, что человек не многое способен сделать для тех, кого любит. Я могу купить Рут огромный участок земли, но он ей не нужен. Могу надеть ей на шею эти драгоценности — ей, конечно, это доставит удовольствие — на миг, но… — Он покачал головой: — Но когда женщина несчастна в личной жизни…

Он осекся. Секретарь сдержанно кивнул. Репутация достопочтенного [11] Почтенный — титулование детей наследственных английских дворян — пэров, которое ставится перед именем, сравните ниже титулование жены Дерека Кеттеринга — почтенная миссис Дерек Кеттеринг. Дерека Кеттеринга была ему хорошо известна.

Ван Олдин тяжело вздохнул. Опустив сверток в карман пальто, он кивнул Найтону и вышел из комнаты.

Достопочтенная миссис Дерек Кеттеринг обитала на Керзон-стрит. Лакей, открывший дверь, сразу узнал ван Олдина и с дежурной улыбкой проводил его наверх, в большую гостиную на втором этаже.

Сидевшая у окна женщина бросилась ему навстречу:

— Наконец-то! А я весь день названивала майору Найтону, но он не знал, когда ты вернешься.

Рут Кеттеринг было двадцать восемь лет. Не будучи красивой и даже хорошенькой, она тем не менее была очень эффектна прежде всего благодаря ярким краскам. Ван Олдина в свое время называли «морковкой», или «рыжиком», у Рут же волосы были золотисто-каштановые. С ними прекрасно сочетались темные глаза и очень длинные черные ресницы — чье великолепие, правда, достигалось не без помощи косметики. Высокая, стройная, грациозная, она напоминала Мадонну Рафаэля [13] Рафаэль (наст, имя Раффаэлло Санти; 1483–1520) — итальянский живописец и архитектор; его изображения мадонн, наиболее известным из которых является «Сикстинская мадонна» — воплощение чистоты и нежности материнской любви. . Однако, присмотревшись, в ней можно было узнать и отцовские черты — тяжеловатая челюсть, волевой подбородок, весьма привлекательные в мужчине, но мало украшающие женщину; Рут ван Олдин с детских лет привыкла поступать по-своему, и всякий, кто попытался бы этому помешать, моментально убедился бы, что дочь Руфуса ван Олдина не уступит никогда и никому.

— Найтон передал мне, что ты звонила, — сказал ван Олдин. — Я полчаса как из Парижа. Что на этот раз учинил твой Дерек?

Лицо Рут вспыхнуло:

— Это черт знает что! Его поведение переходит все границы! — вскричала она. — Он даже выслушать меня не хочет!

Ее голос дрожал — и не только от гнева, но и от растерянности.

— Ничего, меня-то он выслушает, — грозно сказал миллионер.

— Я уже месяц почти его не вижу, — продолжала Рут. — Он всюду появляется с этой женщиной.

— С какой женщиной?

— С Мирей, танцовщицей. Из «Парфенона» [14] «Парфенон» — театр оперетты в центральной части Лондона. .

Ван Олдин молча кивнул.

— На прошлой неделе я разговаривала с лордом Леконбери. Он был очень мил, он очень мне сочувствует. Обещал поговорить с Дереком как мужчина с мужчиной.

— Хм!

— Что значит «хм», папа?

— Как будто ты сама не понимаешь? Что может бедняга Леконбери?! Разумеется, старик сочувствует тебе, хотел бы утешить. Его сын и наследник женат на дочери одного из богатейших людей Соединенных Штатов, и он, естественно, тщится «держать марку». Но он уже одной ногой в могиле, и Дереку абсолютно наплевать на все его призывы образумиться.

— А ты, ты можешь что-нибудь сделать, папа?

— Смог бы, — сказал миллионер после паузы. — Тут есть разные пути, но только один по-настоящему правильный. Весь вопрос в том, хватит ли у тебя мужества, Рут?

Их глаза встретились. Отец утвердительно кивнул.

— Я сказал именно то, что хотел сказать. Достанет ли тебе твердости признать перед всеми, что ты ошиблась. Есть единственный способ выбраться из этой грязи, Рут. Начать все сначала.

— Ты имеешь в виду…

— Совершенно верно. Развод.

— Развод!

Ван Олдин криво усмехнулся:

— Ты произнесла это слово, Рут, так, словно слышишь его впервые в жизни. А между тем твои друзья разводятся чуть ли не каждый божий день.

— Да, конечно, но… — Рут смолкла и прикусила губу.

— Хорошо тебя понимаю, Рут. Ты ведь похожа на меня, и тебе трудно мириться с потерей. Но пойми, бывают случаи, когда иного пути нет. Я могу вынудить Дерека вернуться к тебе, но долго это все равно не продлится. От него, Рут, толку не будет, уж ты мне поверь. Не могу простить себе, что вообще позволил тебе выйти за него замуж. Но ты так этого хотела, а он с таким пылом твердил, что начнет новую жизнь… Однажды я уже попробовал помешать тебе, дорогая…

Последние слова он произнес, не глядя на дочь, а иначе он бы заметил, как она вспыхнула…

— Да, попробовал, — подтвердила она.

— На второй раз меня не хватило. Не могу передать тебе, как я теперь об этом жалею. Ведь последние несколько лет тебе пришлось несладко.

— Да… это были не самые лучшие годы моей жизни, — согласилась миссис Кеттеринг.

— Вот я и говорю — пора положить этому конец! — Ван Олдин хлопнул рукой по столу. — Возможно, ты любишь его до сих пор. Отбрось это! Посмотри правде в глаза. Дерек Кеттеринг женился на тебе ради денег. Этим все сказано. Избавься от него, Рут.

— А если он не согласится? — сказала Рут, опустив глаза.

Ван Олдин удивленно посмотрел на нее.

— Его мнения никто спрашивать не будет.

Рут вновь покраснела и прикусила губу.

— Нет, нет. Я только подумала… — Она осеклась.

Отец пристально взглянул на нее.

— Что ты подумала?

— Я подумала… — Она замолчала, тщательно подбирая слова. — Он не возьмет вину на себя.

На лице миллионера угрожающе заходили желваки.

— Ты думаешь, он будет защищаться в суде? Пусть только попробует! Нет, ты ошибаешься. Оспаривать обвинение он не станет. Любой юрист объяснит ему, что он не имеет ни малейшего шанса выиграть дело.

— А тебе не кажется… — Рут по-прежнему с усилием подыскивала слова, — …просто чтобы насолить мне… он затеет скандальный процесс.

Отец с некоторым удивлением посмотрел на нее.

— «Затеет скандальный процесс?» — Он покачал головой. — Маловероятно. Ведь для этого у него должны быть хоть какие-то основания.

Миссис Кеттеринг ничего не ответила. Ван Олдин пристально на нее взглянул.

— В чем дело, Рут? Что-то тебя беспокоит?

— Нет, нет, ничего…

— Ты опасаешься огласки, да? Не бойся, положись на меня. Я все устрою так, что комар носу не подточит.

— Что ж, если ты действительно считаешь, что иного способа нет…

— Ты все еще любишь его, Рут?

— Нет.

Голос дочери прозвучал настолько уверенно, что ван Олдин успокоился. Он потрепал дочь по плечу.