Сборник - Анекдоты о Ходже Насреддине

Как-то ходже Насреддину сказали: «Твоя жена потеряла рассудок». Ходжа сделал вид, что задумался. «О чем ты думаешь?» – спросили у него. «У моей жены сроду не было ума; что же тогда могла она потерять? Вот о чем я думаю», – ответил ходжа.

Разговаривая ночью, перед тем, как заснуть с женой, услыхал ходжа Насреддин шум шагов. Они замолчали и стали прислушиваться. В это время заблеял козленок, и послышался голос воров: «Сегодня ночью нам ничего не досталось. Раз так, давайте заберемся в дом к ходже и, пока он спит, набросимся на него и убьем, козленка зарежем и съедим, жену уведем и все его имущество заберем». Ходжа громко кашлянул и спугнул воров. Когда те убежали, жена ходжи заметила: «Ты, пожалуй, со страху кашлянул и зашумел». – «Конечно, тебе-то что, – отвечал ходжа, – а вот каково мне и козленку!»

Однажды, когда ходжа Насреддин задумал построить себе новый дом, он позвал плотника. «Вот здесь будет комната, здесь – софа [12], здесь – погреб», – говорит плотник. Когда они ходили так по двору, плотник вдруг пустил ветры. «А вот здесь, – заметил на это ходжа, – нужно будет устроить уборную».

Однажды у ходжи Насреддина спросили: «Может ли у столетнего человека быть ребенок?» – «Почему нет? – отвечал ходжа, – если у него есть двадцатилетние или тридцатилетние соседи».

На берегу моря почувствовал ходжа жажду и решил попить соленой воды. Жажда, естественно, не только не утихла, а наоборот, в горле у него еще больше пересохло, и ходжу затошнило. Немного погодя ходжа нашел пресную воду. Вдосталь напившись, он наполнил водой тюбетейку, а потом вылил воду в море. «Не пенься и не вздымайся, – сказал он морю. – Нечего понапрасну кичиться перед людьми. Попробуй, какая на вкус настоящая вода!»

Как-то раз люди спросили у ходжи Насреддина: «Когда несут покойника, то где следует находиться – впереди или позади гроба?» – «Главное – не внутри, – ответил ходжа, – а там, где хотите, все равно».

Пришел однажды ходжа к конопатчикам и, увидя костер, спросил, что это они делают с кораблем. Ему объяснили: «Топим смолу, замазываем щели, и тогда корабль быстрее плывет». Ходжа вернулся домой, связал ослу ноги и развел костер. Как только приложил он головню к ногам осла, тот разорвал веревки и побежал что есть силы. «Вот ведь хитрец, – подумал ходжа, – я только собрался смазать его смолой, а уж он как бежит!»

Во время длинного путешествия ходжа Насреддин, чтобы не затеряться в караване, привязал себе за пояс кабачок. На стоянке некий шутник тихонько украл его у ходжи и привязал себе. Когда наутро ходжа увидел перед собой человека, у которого к поясу был привязан кабачок, он, растерявшись, подумал: «Получается, что я – вот тот человек; ну, а сам-то я кто?»

Когда ходжа строил дом, он сказал плотнику, чтобы половые доски он прибивал к потолку, а потолочные доски – к полу. Плотник, удивившись, спросил: «Скажи, ходжа, а для чего это нужно?» – «Скоро я женюсь, а когда человек женится, то, как известно, все в доме идет вверх дном. Теперь ты понимаешь, что я заранее принимаю меры», – объяснил ходжа.

Ходжа женился. На пятый день у него родился ребенок. На следующий день ходжа принес первый джуз [13]Корана, сумочку для священной книги, письменный прибор, в общем, все, что нужно ребенку в школе, и положил все это у изголовья люльки. «Эфенди, для чего это ты так рано?» – спросили у ходжи его приятели. «Ребенок, проделавший девятимесячный путь в пять дней, – отвечал с достоинством ходжа, – наверняка через несколько дней пойдет в школу. Пока у меня есть деньги, я и приготовил все необходимое».

Однажды ветер бросил на землю висевшую на дереве рубашку ходжи. Увидев это, ходжа Насреддин сказал: «Нужно нам принести благодарственную жертву». А на вопрос удивленной жены, почему, собственно, ходжа объяснил: «А если бы, избави Аллах, в рубашке был я?»

Как и все просвещенные и мудрые люди, ходжа Насреддин охотно водился с малыми детьми. Нередко акшехирские ребятишки собирались вокруг него и заводили с ним разговор, смеялись, играли – словом, и ходжа, и дети весело проводили время. Если же у детей возникало какое-нибудь затруднение или спор, они всегда бежали к ходже.

Как-то раз дети набрали грецких орехов и, как это часто бывает, поделить их так, чтобы все были довольны, не смогли. Они пришли к ходже и говорят: «Раздели между нами эти орехи». – «А какой хотите вы дележ, божеский или человеческий?» – спросил ходжа. «По-божески!» – отвечали дети. И тогда ходжа поделил орехи: одному мальчику он дал горсть орехов, другому – несколько орехов, кому – всего один орех, а нескольким детям не дал вообще ничего.

Дети никак не могли понять такой странный дележ и спросили: «Ходжа, что же это такое, почему ты так делишь наши орехи?» И ходжа отвечал: «Не шумите. Вот у Бедиэддина очень богатый отец, уважаемый всеми человек. Дома у него благодать: и семья у него большая – детей много, и все красавцы и молодцы. А у Синанеддина отец – бедный-пребедный. Хлопот по дому уйма, сам он калека, работать ему трудно, и жена у него тоже больная, а кушать все хотят. У Хусамеддина – опять совсем по-другому. Словом, у каждого что-нибудь свое, особенное. Ну а, например, мое положение совсем ни на что не похоже. Это и есть божеский дележ, ребятки. Милостям и щедротам всевышнего Аллаха нет пределов и границ. Он даровал людям разум, показал, что такое добро и зло, польза и вред. Человек, который умеет пользоваться всеми этими благами – умом, знаниями, опытом, чувствами и мощью, обычно осыпан божественными милостями. Тот же, кто не знает пути правильного их использования, – всегда обездолен. Вот оттого-то при дележе по-божески я так поделил орехи. А впрочем, только один Аллах все это ведает».

Как-то раз ходжа Насреддин и Тимурленг пошли в баню. «Представь, ходжа, если бы я был обыкновенным человеком, то сколько, по-твоему, стоил бы?» – спросил Тимурленг у ходжи. «Пятьдесят акча», – отвечал ходжа. «Эй ты, глупец! – закричал разгневанный Тимурленг. – Да за один запон, что на мне, мне дадут пятьдесят акча!» На что ходжа, как ни в чем не бывало, заметил: «Я, собственно, только запон и оценил».