Янина Логвин - Зимний сон малинки

Скорее всего, я бы прямо тут же ушла. Нет, ну ясно же, что уже конец фильма. Если бы не услышала сбоку от себя громкий хмык. Пренебрежительный такой и обидный.

Это что еще за важная шишка?

Я нахмурилась и повернулась, приготовившись держать удар… Но вместо этого удивленно воскликнула, увидев за столом бывшего одноклассника:

— Димка Гордеев?! Ты, что ли?! — я не видела парня почти шесть лет, с тех самых пор, как он, окончив первый курс университета, уехал учиться за границу, и почему-то обрадовалась. — Димка, надо же. Ничего себе, как ты возмужал! — удивилась. — И волосы отрастил. У тебя же всегда был ежик!

Рядом недовольно откашлялась секретарь генерального, и я очнулась. Объяснила:

— Извините. Просто я не ожидала встретить здесь, в главном офисе «Гаранта», своего одноклассника.

— Дмитрий, неужели вы знакомы с этой девушкой? — спросила одна из важных дамочек, с ухмылкой глядя на мою глупую улыбку.

Мы-то? Ну, конечно знакомы! Неужели не понятно по моей довольной рожице?! Еще как знакомы! Фух! Даже от сердца отлегло. Апельсины исчезли, и перед глазами снова замаячило счастливое будущее, в которых сидим мы — я и мои малинки — перед широченным телевизором и уплетаем горы сладостей!

Бот сейчас Димка скажет, что да, и меня… они меня…

Ой, а вдруг они меня сейчас и правда на работу возьмут?!

Гордеев невозмутимо отвернулся и воззрился на технического и дамочку.

Я улыбалась. За плечами порхали крылышки…

— Нет. Первый раз вижу.

Крылышки схлопнулись, подбородок отвис, а улыбка прокисла.

— Что? Как в первый раз? Дим, ты чего? Это же я, Малинкина! — изумилась. — Мы же с тобой всю начальную школу за одной партой сидели. Ты мне еще списывать не давал и обзывал Малиной!

Верите, я растерялась. Конечно, прошло целых шесть лет, и многие из наших одноклассников раздобрели, как, например, Родик Яшин, или похудели, как Олька Кизилова, но все равно остались своими ребятами. Ну, не настолько же сильно я изменилась за это время, чтобы меня нельзя было узнать? Я не поправилась (не считая стратегических мест), не сменила цвет волос, даже стрижку не сделала! Тогда почему?

Гордеев вскинул руку, дотянулся до графина и невозмутимо наполнил водой высокий стакан, демонстрируя на запястье блеск дорогих часов и белоснежную манжету рубашки. Выпил медленно, так и не взглянув на меня. Компания за столом затихла и навострила уши, а я…

А я поняла, как нелепо выгляжу со стороны, и почувствовала, что стремительно краснею. И не только от стыда.

Ах ты ж га-ад. Гусь перепончатый. Индюк павлинозадый. Но как же неприятно разочаровываться в человеке.

А впрочем, разочаровываться ли? Мы никогда и не были друзьями, а теперь уже точно не будем. Люди меняются, а вот Гордеев нет. Как был в школе гордецом и снобом, так им и остался!

— Действительно, ошиблась, надо же, — заставила себя натянуто улыбнуться честному собранию. — Теперь вижу: нет, не Гордеев, и даже ни разу не Димка. Видимо, от волнения показалось.

— Хм, вы уверены?

— Мой бывший одноклассник — жуткий зануда. У него еще в школе полностью отсутствовало чувство юмора. А ваш сотрудник такой юморист! Обхохочешься! Простите, как вас зовут? — обратилась к техническому.

— Вадим Спиридонович, — ответил мужчина.

— Вы правы, Вадим Спиридонович. У меня отлично получается добывать информацию по тендерам. Нюх на сделки, знаете ли. И пожалуй я действительно подумаю о карьере хакера. Спасибо! Всем до свидания! Рада была увидеть «ГБГ-проект» изнутри.

— Ну как, Машка? Чего так долго-то? Взяли?! — длинный нос заслонил обзор.

У меня дрожала нижняя губа и тряслись руки. И, кажется, даже слезы выступили. Я кое-как влезла в пуховичок и натянула шапку. Повесила на плечо сумку и только потом повернулась к Шляпкину.

— Ой, Юрка, они там такие… Такие!

— Какие?

— Да ну их в пень! Пошли лучше апельсины продавать, а?

— Куда?! Какие еще апельсины? — удивился Юрка.

— Испанские, конечно. На рынок. Говорят, там зарплата в два раза больше нашей. Сначала апельсины, а потом, быть может, нам и бананы доверят.

— Пошли, — согласился парень. — Только, Маш, я все же сначала загляну в кабинет, ладно? — попятился к двери спиной. — А вдруг мне повезет?!

Я только рукой махнула. Каждому хочется верить в счастье.

— Удачи.

Из бывших сотрудников в приемной никого не осталось, и я потопала на улицу. Охраннику уже не улыбалась, а вот он, словно чувствовал мое настроение, скалился в густые усы.

— Обязательно приходите к нам еще, девушка! Всегда рады!

Еще бы книксен изобразил — у-у, Карабас-Барабас стриженный! Смеется еще! Да что они тут все, сговорились, что ли? Не компания мечты, а сплошной негатив-проект какой-то!

— Феечка, ты случайно не занята? Есть пять минут? Очень надо.

— А ты где, Марусь? Что, собеседование уже закончилось?

— Ага.

— Ну, и как все прошло?

Я не выдержала и хлюпнула носом в телефон.

— Да никак, Наташка. Никого они и не собирались брать. Так, посмеялись только. Я в кафешке напротив твоего «Бомонда». Пожалуйста, скажи, что у тебя есть минутка? Если я сейчас не выговорюсь, то разревусь!

— Так, отставить киснуть, Малина! Вчера я, сегодня ты. Что это за поветрие дурное?! Мы обе красивые девушки, вокруг нас жизнь бьет ключом. И да, иногда по голове! Но если предусмотрительно надеть каску, то вполне можно перенести удар и дать сдачи. Сейчас нафеячу клиентке краску на волосы и прибегу! Как раз полчасика будет!

Когда Наташка прибежала, я сидела за столиком над двумя чашками кофе-эспрессо, подперев кулаками щеки, и вспоминала Димку в школе, отказываясь понимать, почему он так поступил.

Да, мы не дружили, это правда. Да и сложно дружить с тем, кто всю жизнь живет с задранным носом. Круглый отличник, лучший спортсмен, хорош собой. Кажется, уже тогда его отец был важной шишкой, потому что вещи у Димки были самые лучшие. Если бы он не строил из себя чванливого зубрилу и научился улыбаться, отбоя бы от девчонок не было. Хотя…

Кажется, отбоя от девчонок у него и так не было. Особенно в выпускном классе. Просто это я тот период жизни плохо помню. Тогда все мои мысли занимал Кирилл Мамлеев, который учился на класс старше, не давал мне проходу, и к моему выпускному классу уже успел поступить в университет.

А еще, помнится, Гордеев приходился Кириллу не то двоюродным, а не то троюродным братом. Вот только в школе они совсем не общались. И даже терпеть друг друга не могли. Но что, если все изменилось, и сейчас они дружат?

Так неужели это из-за Мамлеева он себя так повел? Но почему? Ведь я никогда и никаким боком их семью не беспокоила и не заслужила такого неуважения!

В общем, да. Я расстроилась.

— Ну, чего у тебя там, Малина, рассказывай! — Наташка вкатилась в кафешку модным колобком и упала на стул. Расстегнула дубленку. Вывалила на стол из кармана горсть шоколадных конфет.