Даниэла Стил - Любящая

— Кто звонит?

— Нортон.

— Что он хочет?

— Не знаю, сама спроси.

Взяв телефон, она поцеловала Олли. Они частенько подшучивали друг над другом, но любовь их крепла с каждым днем. Оливер буквально помешался на будущем ребенке. Он старался всячески оберегать Беттину. Даже Александр примирился с тем, что скоро в доме появится маленький, если, конечно, это будет не девчонка.

— Да? — сказала Беттина в трубку. В голосе ее слышалось недоумение.

Олли старался понять, о чем с ней говорит Нортон, и делал Беттине вопросительные жесты, но та помотала головой и повернулась спиной к Оливеру.

Он еле дождался конца разговора.

— Ну что? Не томи.

Беттина, побледнев, опустилась на стул.

— Хотят ставить вторую пьесу. И не только в театре, потом будут делать фильм.

— И ты удивлена? Я давно говорил об этом. Мне только одно непонятно — почему они тянули так долго? — Чтобы продать вторую пьесу, понадобился почти год. Вдруг Олли с беспокойством спросил: — Когда они предполагают начать работу?

Беттина посмотрела на него, не скрывая своей радости.

— Нортон очень благоразумен. Он объяснил продюсерам, что я в положении, поэтому они согласились подождать.

— Сколько?

— До октября. — Ребенок должен был появиться на свет в июле. — В контракте оговаривается, что я пробуду в Нью-Йорке не больше трех месяцев. — И, озабоченно посмотрев на Олли, Беттина добавила: — Ты сможешь взять отпуск?

— Если потребуется, — уверенно сказал Оливер. — А можно брать с собой такую кроху?

— Конечно, ему исполнится к тому времени два месяца.

— Не ему, а ей, — поправил Олли. Он не переставал говорить, что хочет девочку. Сын у меня уже есть, объяснял он, с гордостью глядя на Александра. Вот еще почему он уговаривал Беттину выйти замуж — ему хотелось усыновить Александра и дать ему свое имя, однако Беттина по-прежнему не соглашалась.

— Так даже интереснее, — говорила она, — у всех у нас разные фамилии: Дэниелз, Пакстон и Филдз.

— Звучит как название адвокатской конторы, — смеялся Оливер, но Беттина оставалась тверда в своем решении.

Беттина сидела, о чем-то задумавшись. Наверно, о пьесе. Оливер улыбнулся, глядя на нее.

— А когда запускают фильм?

— После Рождества. Это примерно на полгода, то есть до июня. Так что мне предстоит месяцев девять работы.

Тревога не оставляла Оливера.

— А не трудновато ли сразу после рождения ребенка?

— Почему сразу? Два месяца я буду отдыхать. Потом бывает не так уж трудно, можешь поверить мне на слово.

Беттина все-таки побаивалась родов, но Оливер все время был рядом с ней. Они вместе ходили на занятия по предродовому тренингу, даже в кабинет врача всегда входили вместе. Олли так долго ждал этого события, что теперь не желал упустить ни одного момента. В сорок четыре он готовился стать отцом. Быть может, в первый и последний раз в своей жизни.

А Беттина думала не только о ребенке. Она жила также мыслями о новой пьесе, и только в последние месяцы беременности пьеса начала отходить на второй план. Ей все больше хотелось проводить время с Олли, спокойно сидеть в теньке, наблюдая, как во дворе играет Александр. Она рано ложилась спать, не жаловалась на аппетит, читала очень мало. Казалось, что мозг ее отдыхает. Она не думала о покорении новых высот, не звонила Нортону, не заботилась о делах. Вместо этого она готовилась к очень важному событию, нацелив себя лишь на него. Оно поглотило все остальные стремления.

За два дня до родов из Сан-Франциско прилетела Мэри. Детей она оставила со своей матерью, а Сета отпустила с друзьями в поход. Олли и Беттина встречали ее в аэропорту.

— Конечно же, мне лучше побыть с тобой, чем сидеть в палатке. Как живешь? — спросила она, с улыбкой глядя на Беттину.

— Как растение. Ем да сплю. Ничего не пишу. Наверно, не сочиню больше ни одной пьесы.

Но сейчас ее это не волновало. Она думала только о том, что ей вот-вот предстоит отправиться в родильный дом. Даже на Оливера в эти дни она не обращала внимания. Все мысли — о своем животе и находящемся там ребенке. Странное, необычное, сосредоточенное только на себе существование. Олли все понимал, тем более что доктор предупредил его — в последние дни именно так и будет.

— Что говорит врач?

— Ничего особенного. Говорит, что ребенок появится на свет со дня на день. А я не верю, что он родится в положенный срок.

— Почему?

— Никогда не складывается так, как надо.

— Все будет чудесно, — засмеялась Мэри. Они втроем садились в машину. — А еще хорошо бы устроить что-нибудь этакое: поужинать в каком-нибудь шикарном ресторане, сходить в театр, — и, поверь, все произойдет в тот же вечер.

Они посмеялись, услышав такое, но Олли поддержал идею:

— Что, если нам поужинать в «Бистро»?

— В день родов? — ужаснулась Беттина. — Вдруг что-то случится?

— Ты испортишь ковер, и нас туда больше никогда не пустят, — захихикал Олли. Беттина состроила гримасу, но он настаивал на этом и сразу же, как они вернулись домой, заказал столик на следующий день.

— Господи, — недовольно проворчала Беттина и пошла проводить Мэри в ее комнату во втором этаже. С доктором был уговор, что Мэри будет в родильной палате, рядом с Беттиной, просто как подруга, но тот не возражал, даже если за родами будет наблюдать столько народу, сколько того пожелают Беттина и Олли. Только не приводите маленьких детей и больших собак, сказал врач.

Итак, на следующий день все трое поехали на довольно ранний ужин в «Бистро». В ресторане было как всегда мило: мягко светили настольные лампы, поблескивала хрустальная отделка стен, радовала глаз изящная обстановка. Беттина выглядела ослепительно красиво, в белом свободном платье, с гарденией, вплетенной в волосы у виска.

— Вы сегодня просто экзотичны, мисс Дэниелз, — пошутил Олли и затем тихо прошептал: — Я люблю тебя.

Беттина улыбнулась и нашла под столом его ладонь, прошептав ему на ухо те же слова. Им еще не принесли заказ, а Мэри уже заметила странное выражение на лице Беттины. Сначала она ничего не сказала, но когда то же самое повторилось минут через пять, она поймала встревоженный взгляд Беттины и спросила:

— Да, Бетти?

— Может быть.

Оливер не понял, о чем они. Он в этот момент заказывал вино.

— Ну как, милые дамы? — с улыбкой обратился он к Беттине и Мэри. — Настроение отличное?

— Отличное, — поспешно ответила Мэри, потому что Беттина подавала ей знак: ни о чем не говори Олли. Беттина пока не хотела. Правда, за весь ужин она едва притронулась к еде, прежде всего потому, что ей не хотелось перегружать желудок перед родами.

— Ты ничего не ешь, крошка. Как себя чувствуешь? — наклонился к ней Оливер, когда официант принес уже десерт.