Людмила Кулагина - Под сенью осени

Ни восторгов, ни страха, ни страсти;
В бочке дней – и не дёготь, не мёд.
И не майское это ненастье:
Дождь идёт, и идёт, и идёт…

Крýжится ветер. Уносятся дни.
Идолы гибнут из глины.
Жизнь угасает, и в вечность одни
Тронемся в путь журавлиный.

Сколько заманчивых пёстрых огней
Нас и влекло, и манило,
Сколько ржавеют надежд–кораблей,
Óстовов сколько средь ила.

И оглянувшись на путь свой назад,
Что там увидишь ты, странник? –
Чувств своих прежних облезлый фасад,
Призраков собственных странных.

Вроде бы ты, и как будто не ты, –
Кто–то до боли знакомый.
Тóждества время стирает черты,
Образ тускнеет искомый.

Вот твоё детство. Твоё ли теперь?
Вот твоя юность – Твоя ли?..
Всех не сочтёшь ты утрат и потерь:
Образ–картинку помяли.

Смотришь на фото поблекнувших лет:
Тот же овал, взгляд с вопросом.
Только тебя в этом образе нет:
Было – весна, стало – осень.

Крýжится ветер, вздымая пух лет,
Неразличимый для глáза…
Жизнь отцвела, и теперь – лишь сюжет
Для небольшого рассказа.

Я жадно вглядываюсь в жизнь,
В её симптомы и приметы.
Кружись, веретено, кружись,
Плетите, Парки, чудо лета,

Тропинок призрачную вязь,
И гобелен садов и речек,
И всех миров единство, связь –
Космических и человечьих.

И нить серебряных дождей
Вплетите в ткань сухих событий,
Чтоб засверкали в каплях дней
Алмазы солнечных наитий.

Пусть будет миг запечатлён
В картинках памяти навеки,
И солнцем лета опалён,
Круг жизни совершает ветер.

Кружись, веретено, кружись.
Плетите, Парки, грусть и радость,
Пока пьянит ещё вино,
Что там, на донышке осталось.

Пять утра. Птичий голос резкий
В левом ухе моём вселился
(ранний птах был скрыт занавеской):
То ль печалился, то ль веселился.

Тут внедрилась ворона с «карком»,
Что–то крикнула и улетела.
Сообщеньем каким, подарком
Осчастливить меня хотела?..

А затем в мелодию ýтра
Свои «куки» вплела кукушка,
Обещала мне, детски–мудрой,
Что ещё доживу до старушки.

Дал гудок долгий поезд над речкой,
Застучал, соблазняя далью.
Встрял сверчок с монотонной речью.
Утро жало на все педали.

Кот под форточкой мявкнул «мвау!»
Пёс не выдержал, цыкнул «гавком».
В тишине различимым стало
Лягушачье соло в канавке.

Холодильник врубился в кухне,
Заглушая рассвета звуки,
Без которых бессонно–скучно:
«Карки», «мявки», свистульки, «куки».

Во оркестрик даёт концерты!
Жизнь звучит на всех инструментах,
Отрешившись от догм, концептов,
Нам даря си–бемоль момента.

И в светлеющий купол неба,
Мутновато–молочный оникс,
Скоро брызнет симфония Феба –
Дирижёра земных гармоний!

Всей массою денег пытался
Богач откупиться от смерти.
На взятке с поличным попался,
И будет судѝм он, поверьте.

Светотени. Светоблики.
Атмосфера так легка.
Дай мне слов, о, мой великий,
«мой могучий языка»,

Описать свеченье лета
Сквозь цветы и тюль окна,
Где играют тень со светом, –
Как восторгом речь бедна!

Всё банально, всё приелось.
Перед чудом дня – немá.
Эти блики, красок спелость –
Потрясенье для ума.

Венценосна так ромашка!
Свет сапфиров – водосбор!
Их коснуться речью страшно, –
Примитивен слов набор…

Как шиповника я запах
Описáть смогу в словах?
Он увянет послезавтра,
Что останется? – Лишь прах.

Как играет блик от вазы!
И на час не сохраню
Ни росинок в травах стразы,
Ни вечернюю зарю…

Сколько красок, дуновений,
Сколько звуков птичьих нот!
Подожди, постой, мгновенье!
Дай вкусить твоих щедрот!

Прелесть мига тает, тает…
Ах, как часики спешат!
Светотенью обрастает
Восхищённая душа.

Стучит колёсами над речкой
Моя надежда – поезд дальний,
А я, как тот сверчок за печкой,
Затею свист исповедальный.

В нём мало нот и меньше – смысла.
Фантазии бледны одежды:
Идея фикс владеет мыслью,
Свистит сверчок моей надежды.

Уехать прочь, уехать прочно,
Чтоб даже в снах не возвращаться
К отчизне падшей и порочной,
Сбежать, как тать, чтоб не прощаться.

Забыть, не помнить, не страшиться
Венков чужбины новых терний:
Случится то, чему случиться.
Везде, где жизнь, закон – терпенье.

Манят мечтой другие страны,
Где мнится рай в тени оливы,
Где, мнится, я счастливей стану,
А надо б всё же – терпеливей.

Ко всем довескам и издержкам
Добавится и ностальгия.
В мечтах мы все сильны и дéрзки,
Да в жизни, жаль, совсем иные.

Терпение, мой друг, терпенье.
Мечта в открытках лишь красива.
Проси, чтоб дал Господь смиренье,
А крест, поверь, он даст по силам.

Как тонкá нить здоровья и жизни:
Вот вчера лишь была, нынче – нет.
Голод, мор и земли катаклизмы,
И камéнья сизѝфовы лет.

Ты живёшь, набирая стеченье
Обстоятельств судьбы роковых –
И годов не предвидя мученья
То тридцатых, то сороковых.

И доверчиво вторя кукушке,
Ты себе начисляешь года,
Но одни, глядь, «кукуют» в психушке
И других укатала беда.

Боже! Боже! Твой перст нам неведом,
В планах неба намечен пунктир,
И влеком всяк судьбой к своим бедам, –
Неподвластны нам Неба пути.

Ко искусу души испытанья:
Где ни глянь – всё кресты да кресты,
И не терпит брань духа роптанья,
Коль креста удостоен и ты.

Все с крестами, мы все кавалеры
Орденов от судьбы и беды.
И свои Водолеева эра
Нам готовит кресты и суды.

Луг не брит, не стрижен и не кошен,
В бородавках из кротовых куч.
Он, как дом ничей, теперь заброшен,
И открыт для всех дождей и туч.