Леонид Габышев - Из зоны в зону

Часто поглядывал на часы. Время ползло медленно. Шестой час. «Не приедет, наверное».

На столе стояла банка компота, и он выловил несколько вишен. В дверь постучали. Бросил ложку, проглотил вишни вместе с косточками, и смахнув с губ вишневый сок, открыл двери. Перед ним в сером пальто, в пуховом платке и с небольшой сумкой стояла симпатичная незнакомая девушка.

— Евгений Киреев здесь живет? — спросила она.

«Это — Вера», — подумал он и сказал:

— Здесь. Проходите. Раздевайтесь, он еще с работы не пришел. Я его брат.

Вера смотрела на него.

— Раздевайтесь, Женя сейчас придет, он меня просил вас встретить.

Вера медленно сняла пальто. Коля повесил его на гвоздь, вбитый в заднюю стенку шифоньера, и принял платок.

— Садитесь на диван, — он отошел к занавешенному окну, глядя на нее и не находя ни одной знакомой черты.

Вера из хрупкой красивой девочки превратилась в привлекательную, с пухленьким личиком девушку. Встреться на улице — не узнал бы.

Разглядывал ее и узнавал только черные коротко остриженные волосы и большие черные глаза. Нет — перед ним сидела не Вера, не та девочка Вера, образ которой помог выжить в тюрьмах и зонах. Образ, хранимый в памяти, не совпадал с Верой, сидящей на диване.

Вера почувствовала что-то неладное, посмотрела на него и раздраженно спросила:

— Скоро Женя придет?

— Скоро. Подождите.

Душа под проницательным взглядом затрепетала. В ее глазах увидел сомнение: есть ли вообще Женя? «Что говорить?» — подумал и посмотрел ей в глаза.

— Вера, — еле выдавил и не узнал своего голоса, — Вера, — повторил, с мольбой глядя на нее, — Вера, прости меня… Нет никакого Жени, письма я писал от имени соседа, а фотографии высылал своего товарища. За обман я стану на колени.

— Зачем становиться на колени, — добродушно сказала она, и взгляд ее повеселел, — не надо.

— Нет, за свой обман я встану.

И он встал на колени возле окна, в двух шагах от Веры, и с мольбой смотрел на нее. Ему показалось, будто он на сцене Дворца культуры играет роль молодого влюбленного. Если б сегодняшняя Вера была похожа на юную Веру, он обнял бы ее колени.

— Да встаньте же, хватит, — сказала она, и Коля встал.

— Вера, Вера, я люблю вас, люблю давно. Вы узнали меня?

— Нет.

— Я Коля Петров.

— Коля Петров?

— Из Падуна. Мы вместе учились в падунской школе. Когда я дежурил в раздевалке и замечал вас, сразу подавал одежду без очереди. У вас была вешалка номер шесть, место второе. Помните?

— Не помню, и не могу вспомнить вас.

— В последний раз я вас видел пять с половиной лет назад. Вы тогда в Падуне стояли у магазина и ждали открытия.

— Я не могу вас вспомнить.

Он не стал говорить, что тогда у него не было глаза, а недавно сделали операцию. Скажи это, и она, может, вспомнила бы.

— Вера, прости меня, ведь ты приехала к парню, чью фотографию я высылал. Я люблю тебя, потому и пошел на обман. В шестьдесят седьмом я уехал в Волгоград, но мне хотелось получать от тебя письма, иметь твою фотографию… Я боялся: если напишу от своего имени не ответишь.

— Все хорошо, — улыбнулась она, — я прощаю тебя.

— Вера, милая, я столько лет мечтал о встрече…

Только сейчас он обрел себя, и голос не казался чужим.

Он перестал играть роль. Вера, хоть и сильно изменилась, осталась привлекательной девушкой, И ЕЕ МОЖНО ПОЛЮБИТЬ ВО ВТОРОЙ РАЗ.

В дверь постучали. Так стучит мать.

Коля представил Веру матери. Вскоре пришла сестра, а с ней жених Гена. Коля шепнул сестре:

— Скажи матери и Гене — о тюрьме ни слова.

— Надо ужин готовить, — мать закопошилась у холодильника, его наконец-то достали, — сейчас я пельменей настряпаю.

— Так, Никола, а выпить у тебя есть? — спросил Гена.

— Нет.

— Дуй в магазин. К «Юбилейному».

Рванул на остановку трамвая. «Как бы она не ушла».

Вернувшись, увидел: Вера стряпает пельмени.

И вот все за столом. Гена произносит тост.

Какой приятный портвейн…

Две пустые бутылки под столом. Вера переодевается в цветастый халат, и они выходят на лестничную площадку. В коридоре ни души, и Коля продолжает объясняться в любви. После портвейна, радушного приема и ласковых слов она улыбается.

— Вера, милая Вера, я будто в сказке, даже не верится, что приехала ты и я могу говорить то, что тыщу раз говорил мысленно: я тебя люблю…

Он говорил-говорил, глядя на улыбающуюся Веру, а она в мягких тапочках, держась руками за перила, сновала по ступенькам вниз-вверх, отвечая нежно-игривым взглядом.

— Вера, Вера, я не свыкся еще, что приехала ты и я могу дотронуться до тебя…

Медленно перебирая ногами, взошла на площадку. Он взял ее за плечи и прижал к груди.

— Верочка, Вера, — прошептал и поцеловал ее. — Верочка, — повторил и вновь прильнул к ее губам.

Внизу послышались шаги. По лестнице поднимался сосед. Поздоровались. Держа за руки, увлек ее в полумрак.

— Вера, Вера, неужели это ты! — повторял он, гладя ее по волосам…

Нацеловавшись, вернулись в комнату. Гена предложил еще по стопке и ушел.

Мать стала стелить постели. Куда положить Веру? Если на кровать, то что на пол себе стелить? Матрац один. Одежду? Перед гостьей стыдно. Веру класть на пол неудобно. А Гале где спать? С братом не положишь, на кровать к себе тоже. Кровать односпальная. И мать решила: пусть гостья спит с сыном на диване.

Вера легла в халате, но накрылась с Колей одним одеялом.

Заработал холодильник, — он тарахтел, как трактор, — и Коля, под прикрытием шума, положил руку Вере на грудь. Не убрала, и он осмелел: расстегнул на халате верхнюю пуговицу и хотел следующую, но Вера руку сняла.

Раз не разрешила расстегнуть халат сверху, решил попробовать снизу. Расстегнута нижняя пуговица, вот и другая. Третью не решился. Его рука заскользила по шелковым трусикам. Вера ровно дышит и руку не убирает. Оттянул резинку и стал снимать трусики, а чтоб ему было легче — она приподнялась. В этот момент холодильник в бешенстве затрясся и затих. Вера, опираясь о диван спиной и пятками — замерла, а он задержал руку. Но сколько в таком положении находиться, и он потянул трусики. Комнату наполнило легкое шуршание, и рука с трусиками замерла у Веры в пятках.

Мать вскочила с кровати и, перешагнув сестру, стала перед диваном.

— А ну-ка — вставай! Галя, ложись на его место!

Молча сменялись с сестрой местами.

Утром позвонил на работу.

— Сегодня беру ученический.

Вернулся в комнату и увидел: Вера проснулась, и ласково поздоровался. Она не ответила. И за завтраком молчала.

— Вера, Вера, что с тобой? Ты вчера была такая… а сейчас…

— Отстань…

После завтрака вертелся возле нее, стараясь развеселить, но она оставалась холодной.

Днем погуляли, а к вечеру Вера стала разговорчивее.