Михаил Салтыков-Щедрин - История одного города. Господа Головлевы. Сказки

XVIII век — время, на протяжении которого российское дворянство укрепило свои господствующие сословные позиции. Экономическая интенсификация помещичьего хозяйства вела к росту эксплуатации крепостного крестьянина. Дворцовые перевороты XVIII века были борьбой за власть между отдельными группами внутри господствующего класса: «Возьмите старое крепостническое дворянское общество. Там перевороты были до смешного легки, пока речь шла о том, чтобы от одной кучки дворян или феодалов отнять власть и отдать другой» ( В. И. Ленин . Полн. собр. соч., т. 37, с. 443).

В журнальной публикации «Сказания» имелось следующее примечание: «События, рассказанные здесь, совершенно невероятны. Издатель даже не решился бы печатать эту историю, если бы современные фельетонисты-историки наши: г.г. Мельников, Семевский, Шишкин и другие — не показали, до чего может доходить развязность в обращении с историческими фактами. Читая предлагаемое «Сказание…», можно даже подумать, что «Летописец», предвосхитив рассказы г.г. Мельникова и Семевского, писал на них пародию».

В грубых чертах, «непреклонном характере» и «мужественном сложении» Ираиды Лукиничны Палеологовой комментаторы находят намеки на императрицу Анну Иоанновну; в облике Амалии Штокфиш — черты Екатерины II (в письме к графу Понятовскому от 2 июля 1762 года сообщавшей: «Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо. Прямо невероятно то единодушие, с которым это произошло»). Захват власти Клемантинкой де Бурбон схож с тем, как русский престол оказался в руках Елизаветы Петровны.

Стр. 53. …сбросили с раската… — Раскаты — башни тверского кремля. Во времена феодальных раздоров и войн тверичи сбрасывали с раската в обмывавшие башню воды Волги шедших на приступ врагов. Как указывает С. А. Макашин, в «Истории одного города» нашли свое отражение впечатления писателя о годах службы в Твери.

Марат в то время не был известен: ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя. — Изд.

Стр. 55. …будучи тайно поддерживаема польскою интригою… — Салтыков-Щедрин высмеял разговоры реакционной печати о «польской интриге» в русской истории; эти антипольские выпады объясняются борьбой царизма с польским освободительным движением.

Стр. 56. …два месяца жила… в помпадуршах… — В конце 1868 года в «Отечественных записках» появился очерк Салтыкова-Щедрина «Старая помпадурша» из цикла «Помпадуры и помпадурши». Имя фаворитки Людовика XV маркизы де Помпадур стало нарицательным.

Стр. 57. «Так выкатить им три бочки пенного!» — Екатерина II в день своего торжественного въезда в Петербург в июне 1762 года приказала открыть все питейные заведения для войск гвардии, поддержавших ее вступление на престол.

Известие о Двоекурове(стр. 64). — В правлении Семена Константиновича Двоекурова комментаторы усматривают ряд намеков на деятельность Александра I (либеральные начинания первых лет царствования) и Екатерины II (ее временное «увлечение» идеями французских просветителей).

Стр. 65. …вел войны во имя картофеля… — Насильственное распространение картофеля в начале 40-х годов при Николае I вызвало крестьянские «картофельные бунты», которые жестоко подавлялись.

Она печатается дословно в конце настоящей книги, в числе оправдательных документов. — Изд.

Голодный город(стр. 66). — С этой главой «Истории» читатели познакомились в январе 1870 года. Содержание ее никак нельзя было воспринять как рассказ о прошедших временах: страна только что пережила «голодный» 1868 год. Голод, пожары (см. главу «Соломенный город») были постоянными спутниками русской жизни.

Стр. 68 …ходили толки о пользе выборного начала… — На протяжении XVIII века русский престол занимали часто лица, не имевшие права прямого престолонаследия. Дворянство в связи с этим не раз предпринимало попытки ограничить самодержавную власть. Практически это обернулось выколачиванием сословных льгот (прибавлением себе «как можно больше воли»).

Стр. 75. …исчез… как умеют исчезать только «старатели» русской земли. — В печатавшемся одновременно с «Историей одного города» цикле «Признаки времени» Салтыков-Щедрин дал такую характеристику современности: «…Все кончено! Все кончено; жизнь прекратилась; будущее исчезло. Я не говорю, жертвы бесполезны; я говорю только, что дозволительно изумление. Люди и даже дела их исчезают на наших глазах поистине беспримерно. Точно в яму, наполненную жидкой грязью, нырнут, и сейчас же над ними все затянет и заплывет. Вчера еще был человек, а сегодня его уже нет. Не только из жизни, но даже из хрестоматий и курсов словесности исчезают люди. И за каждым исчезновением — молчок. Грады и веси продолжают процветать: некоторые из них постепенно познают пользу употребления картофеля, другие — постепенно же привыкают к мысли о необходимости оспопрививания и проч. Но нигде, наверное, не скажется потребность освобождения мысли, того освобождения, без которого немыслимо никакое умственное и материальное совершенствование. В этом отношении везде, куда ни обратитесь, — молчок».

Стр.77. …корни и нити… — иронически переадресованный Салтыковым-Щедриным фразеологизм охранительной печати, обозначающий революционные подпольные связи.

Фантастический путешественник(стр. 89). — В путешествии Фердыщенко с достаточной ясностью высмеяна помпезность и бессмысленность путешествий российских монархов по стране, начиная с известного путешествия Екатерины II в Крым.

Стр. 90. «Вам бы следовало корабли заводить…» — Поражение в Крымской войне 1853–1856 годов лишило Россию флота. С конца 60-х годов создание флота (особенно торгового) широко обсуждалось в русской печати.

Стр. 92. Марфа Посадница — жена новгородского посадника И. Борецкого, героиня повести Н. Карамзина (1803), заключаемой мыслью, что победа Москвы над Новгородом (как и казнь героини) оправдана тем, что «польза народная во веки веков будет любезна и священна самодержцам российским».

Стр. 93. Потому что это были ассигнации. — Первоначально ассигнации обеспечивались свободным разменом на золото и серебро, но к концу XVIII века размен был прекращен, и ассигнации обесценились.

Войны за просвещение(стр. 93). — Тургенев, прочитав эту главу, «хохотал до чихоты» (письмо П. В. Анненкову 27 января 1870 г.) В статье об «Истории одного города» он пояснил природу смеха, порождаемого щедринскими произведениями: «Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то почти страшное в этом смехе, потому что публика, смеясь, в то же время чувствовала, как бич хлещет ее самое».