Михаил Салтыков-Щедрин - История одного города. Господа Головлевы. Сказки

Подтверждение покаяния. Заключение(стр. 155). — «В особенности я хотел бы обратить внимание на очерк о городничем Угрюм-Бурчееве, в лице которого все узнали зловещий и отталкивающий облик Аракчеева, всесильного любимца Александра I в последние годы его царствования», — писал Тургенев в статье об «Истории одного города».

Исследователями отмечено портретное сходство Угрюм-Бурчеева с Николаем I. Художественная мощь этого образа, однако, не исчерпывается ближайшими аналогиями с аракчеевскими поселениями и Николаем I. Угрюм-Бурчеев — символ антинародности, противоестественности механизма самодержавно-крепостнической России.

«Мартиролог глуповского либерализма» предваряется Семеном Козырем , «первым глуповским демагогом»; в нем отразились черты биографии и личности Феофана Прокоповича (1681–1736), крупного общественного и церковного деятеля XVIII века. Салтыков-Щедрин намеревался в 1869 году написать статью об этом «известном либерале XVIII в.». Иона Козырь сближается исследователями в некоторых чертах с А. Н. Радищевым. Составляя мартиролог, Салтыков-Щедрин не мог пройти мимо А. И. Новикова (1744–1818), одного из первых русских просветителей, глубоко убежденного в несправедливости крепостного права, обличавшего деспотизм и произвол самодержавия. В тридцати трех философах угадывается намек на сторонников социалистических учений (возможно, петрашевцев). К этим размышлениям о судьбе русских свободомыслящих людей, конечно, не могла не подключаться мысль о судьбе Н. Г. Чернышевского, революцпонеров-шестидесятников — современников писателя. Но в целом «мартиролог», как указывают исследователи, нельзя строго приурочить к каким-либо конкретным историческим эпизодам. Сатирик дал трагическую картину судеб всех неуслышанных народом «ревнителей» его свободы.

Стр. 159. Прохвост — искаженное звучание старинного слова «профос». В полку профос — солдат, в обязанности которого входило убирать нечистоты.

Стр. 160. …нивелляторство существовало… — обычная для Салтыкова-Щедрина переадресовка понятий: тенденциозное освещение социалистических идей реакционерами писатель делает их собственными убеждениями.

Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления… — Почти одновременно с главой об Угрюм-Бурчееве Салтыков-Щедрин написал очерк «Сила событий», в котором он защищал Францию — родину революционных идей — от поклонников пруссачества, русских государственников (в это время завершилась франко-прусская война 1870 г.). Салтыков-Щедрин писал: «…попытки заменить патриотизм дисциплиною никогда не увенчивались успехом… Никакими мерами нельзя вложить душу живу в человека… который не знает, куда он идет…» Сознательный патриотизм свободного человека «ответственен не перед шпицрутеном, а перед судом своей собственной совести» (т. 7, с. 173).

Стр. 174. Г. Г. Орлов — фаворит Екатерины II, один из организаторов дворцового переворота 1762 года.

Мамонов и Ермолов . — М. А. Дмитриев-Мамонов (1790–1868), декабрист, и А. П. Ермолов (1772–1861), генерал, близкий к декабристам.

Стр. 177. Фунич и Мерзицкий — Д. П. Рунич (1778–1860) и М. Л. Магницкий (1778–1855), попечители Петербургского и Казанского университетов учебных округов в последние годы царствования Александра I, мракобесы и реакционеры.

Сочинение это составляет детскую тетрадку в четвертую долю листа; читать рукопись очень трудно, потому что правописание ее чисто варварское. Например, слово «чтоб» везде пишется «штоб» и даже «штоп», слово «когда» пишется «кахда» и проч. Но это-то и делает рукопись драгоценною, ибо доказывает, что она вышла несомненно и непосредственно из-под пера глубокомысленного администратора и даже не была на просмотре у его секретаря. Это доказывает также, что в прежние времена от градоначальников требовали не столько блестящего правописания, сколько глубокомыслия и природной склонности к философическим упражнениям. — Издатель .

Рукопись эта занимает несколько страничек в четвертую долю листа; хотя правописание ее довольно правильное, но справедливость требует сказать, что автор писал по линейкам. — Издатель .

Стр. 196. …был другом Баркова… — И. С. Барков (ок. 1732–1768) приобрел известность как сочинитель непристойных стихов, распространявшихся в списках.

Стр. 197. Опекунский совет — учреждение, ведавшее имущественными делами вдов и сирот дворян. В опекунский совет можно было также заложить имение для получения срочной ссуды. В случае неуплаты этой ссуды имение продавалось с аукциона.

нахлебника (франц.).

Стр. 206. Суздаль-монастырь. — Угрозы ссылки в Суздаль-монастырь (Спасо-Евфимиевский мужской монастырь в городе Суздале) не чуждалась и мать писателя: «…Если он (Николай. — Т. С. ) ослушается меня и моей воли, скажи ему, чтоб он боялся меня… Я уверяю его, строго буду следить за всеми его проделками и тогда сама подам царю и обнаружу все его качества… мотовство, непочтение и неповиновение и упрячу его в Суздаль-монастырь, чтобы это он знал, что я не потерплю его скверное поведение», — пишет она Д. Е. Салтыкову («Литературный критик», 1939, № 5–6, с. 109).

Стр. 211. А завтра — где ты, человек? — из оды Г. Р. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).

Известный в то время табачный фабрикант, конкурировавший с Жуковым.

Стр. 217. Земский — писарь в помещичьей конторе.

Стр. 220. Мытаря судить приехали?.. вон, фарисеи… вон! — евангельские образы (Евангелие от Луки, 18, 9-14). Мытарь — сборщик податей. Фарисеи — иудейская религиозная секта, известная своим коварством и лицемерием.

Стр. 240. Доктор… вполголоса мурлыкает… — мелодию из популярной оперы-буфф Ж. Оффенбаха «Прекрасная Елена», поставленной на петербургской сцене в 1866 году и приобретшей популярность по всей России. Салтыков-Щедрин с неизменной суровой иронией относился к поклонникам «La Belle Helene». Словами «кувырком…» переводчики заменили французскую жаргонную фразу «Cascades ma vertu».

Стр. 244. Перед самым концом эмансипационного дела… — то есть перед самым введением Положений 19 февраля 1861 года.

Стр. 245. Уеду к Сергию-троице… куплю на посаде домичек… — то есть возле Троице-Сергиевского монастыря под Москвой.